Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Георгий… — Марина погасила сигарету, поставила пепельницу на пол, подошла к Белому и, обняв, повисла на нем. — Ты гений, ты в курсе?

— Да, спасибо, — усмехнулся байкер, придерживая Марину за талию. — И о том, что наместник метит в генерал-губернаторы, я тоже уже догадался. Причем губернатором, похоже, будет он сам, а генералами при нем будут его замы, один из которых час назад просился с нами кататься.

— Смех и грех, — резюмировала Марина. — Я же все это видела. И статьи Поли, и интервью Ревского, и их юридическую систему. Георгий, почему догадался ты?

Белый пожал плечами:

— Может быть, потому, что мне меньше ездили по мозгам неотложными и срочными задачами?

Марина обшаривала взглядом пол в поисках пепельницы.

— Наверное, да. Только ты не вполне точно их определил. Они не бритты. Они кельты. Я не знаю, в какую перекрутную дыру они провалились и почему сохранились до появления у нас в первозданной целостности, но это совершенно точно кельты.

— Кельты, говоришь? — Белый и Перец задумчиво переглянулись.

— Так, — веско произнес Валентин. — Чай и отбой. Мозговой штурм завтра на базе.

Маркиз да Шайни посмотрел на конверт из Нового мира на своем рабочем столе и довольно улыбнулся. Письмо, адресованное Вейену, было подписано рукой Унрио. Внук все еще подчинялся ему. Открыв конверт ножом для бумаг, маркиз вытряхнул письмо на стол и расправил.

Нет, не вернусь. Предать человека можно только однажды, ты сам говорил не раз. Первые два раза я не поверил очевидному, значит, это не было предательством в полной мере, а третий стал единственным и последним. Что же до крещения — это мне советовать ты тоже больше не можешь.

Маркиз поморщился. Эта властолюбивая тварь Хайшен нашла способ укусить его снова. Похоже, это будет продолжаться, пока они оба живы. Унрио — воспитанный мальчик, он бы промолчал, чтобы не огорчать родича отказом. Наверняка кто-то настоял на том, чтобы настолько резкий ответ был написан и отправлен. И кроме злопамятной гадины, всю свою жизнь прячущейся от него в его же собственной крепости, в Святой страже, это никому не нужно. Ну что же. Она сама подписала себе приговор, пусть даже и почерком его внука.

— Фьенн! — негромко позвал Вейен.

В дверях кабинета беззвучно появилась его секретарь и медиум.

— Позови ко мне Торкигана и Арну.

— Они здесь, мой господин.

— Пусть войдут.

Двое мужчин в темно-коричневых одеждах прошли в кабинет маркиза, поклонились и остановились недалеко от двери.

— Вам предстоит отправиться в Новый мир. Вы найдете там подходящих доноров, купите у них необходимые знания и принесете их сюда. Указания в тетради, Фьенн отдаст вам ее.

Маркиз положил на стол небольшой мешочек.

— Этого должно хватить.

Один из двоих поклонился, второй молча стоял в ожидании дальнейших распоряжений. Вейен строго взглянул на первого.

— Все сделки должны быть абсолютно законными, Арна. Ты меня хорошо понял?

— Что это будет, мой господин?

— Новое производство, — ответил Вейен. — Ступайте.

Глядя на закрывшуюся дверь, он улыбнулся. Быстро не будет, но это не вчера началось и даже не год назад. У внелетних магов времени довольно. В запасе вечность. Или две. А теперь, когда все нужные распоряжения сделаны, можно присмотреться повнимательнее к игрушке Кэл-Аларца, Полине Бауэр.

Едва она появилась в столице, Вейен встретился с ней, узнал, где землянка остановилась и как надолго, и с тех пор только отсылал ей маленькие знаки внимания. Разумеется, недорогие, в рамках этикета Нового мира: ароматические шары для спальни, сладости и новый модный подарок — афиши городских развлечений, небольшие пергаментные листы с красиво исполненным перечнем событий и мест, доступных для посещения. Сады, таверны и салоны хвастались там известными исполнителями, новыми блюдами, цветением новых цветов, выставками картин в земном стиле, гавань предлагала прогулочные лодки, а набережная — услуги магов, развлекающих горожан салютами и иллюзиями над заливом. Время подошло к середине лета, и маркиз решил, что пора развивать общение с мистрис, пока не появился Дью.

Вляпаться в неприятности Полина успела на следующий же день после появления в Исанисе. Неприятности были хорошо знакомы ей и носили имя Вейен да Шайни.

Есть особая сложность с сааланскими ухаживаниями. Человек, воспитанный на Земле, не вдруг может догадаться, что это ухаживания. С точки зрения человека Земли, будь это москвич, житель Нью-Йорка или Лондона, на взгляд парижанки, петербурженки или венецианки, авансы сааланцев друг другу выглядят на первом этапе демонстрацией силы в довольно широком общем смысле. Богатство, возможности, внешность, влиятельность, образованность, обаяние — в ход идет все, что может показать, что перед вами человек не рядовой. Особенный. Уникально значимый. Так в начале тысячелетия вели себя наркоторговцы Колумбии и России. А еще бывшие военные, на покое занявшиеся не вполне честным бизнесом, и чиновники с криминальным прошлым. Человек, испугавшийся на первом этапе сааланской процедуры знакомства, получает предложение принять покровительство, не проявивший страха удостаивается предложения поговорить по душам, и это второй этап. На нем эти самые авансы ничем не отличаются от американской дружеской попойки с умными разговорами или классического русского кухонного трепа про политику, литературу и далее куда кривая вывезет. И только получив однозначное предложение, житель Земли может наконец догадаться, что все предыдущие две недели или четыре месяца дело шло именно к этому, и сейчас уже даже не второй этап развития событий, а сразу третий, который тоже не станет последним, и все точки невозврата пройдены давным-давно. Межкультурная разница существует и до сих пор, к ней просто привыкли.

А до процесса в Исанисе, на котором слушался иск края к империи, отношение к землянам диктовалось в основном сведениями о Новом мире, предоставленными первой экспедицией. Конечно, утекла в общий доступ и какая-то часть отчетов маркизу да Шайни из края, отправленных ушедшими с Унриалем магами и досточтимыми, но эти утечки скорее подкрепили сложившееся впечатление, чем изменили его. Мнение, составленное на этой основе о земных нравах в Аль Ас Саалан и принятое как истина, было причиной бесцеремонности предложений и неприемлемого по сааланским меркам обращения с жителями края. Сама идея аферы с изъятием «новой крови» из края в метрополию объяснялась именно этим. Процесс двадцать седьмого года изменил немногое, он стал только первым шагом к сближению и пониманию. Прошло около десяти лет, пока команде Димитри — не без помощи феминисток и либеральных групп Земли — удалось достичь взаимопонимания между землянами и саалан в простейшем вопросе знакомств, ухаживаний и флирта. А в первый год после процесса этот вопрос решался примитивно и незатейливо: по способности пользоваться известным возможному партнеру культурным кодом определялась некая условная принадлежность к определенной стороне. И на основании этой принадлежности строилась линия поведения с этим человеком — в дружбе, в браке, в деловых отношениях, в любовной связи. Поэтому Полина Юрьевна Бауэр и оказалась для саалан «больше сааланкой, чем землянкой». И сделать с этим она ничего не сумела до конца своей жизни. Поэтому же Алиса выглядела всю жизнь сайхской изгнанницей с двойным гражданством, но ее, в отличие от Полины, это совершенно не заботило.