Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

Полина ни на йоту не верила Вейену да Шайни, явившемуся с визитом на следующий же день после ее появления в Исанисе. Он все сказал о своих намерениях еще перед началом следствия. В этот раз маркиз Вейен был куда… нет, не галантнее. Куртуазнее, вот верное слово. Аристократы саалан не пренебрегают первым этапом ухаживаний, но и не уделяют ему особого внимания. Демонстрация силы у них становится естественной частью повседневной жизни, а все остальное за них говорят цвета одежды, украшения и, конечно, магия. Поэтому они меньше стараются произвести впечатление, чем мелкомаги и смертные. А эффект получается тем сильнее, чем мягче и обходительнее ведет себя человек, который только что на глазах впечатленного зрителя превратил пятиметрового летающего ящера в комок огня. Но Вейен уже успел сделать ошибку. И в этот раз хотел ее исправить. Поэтому сразу перешел ко второму этапу действий — разговорам на интересные темы. На самом деле, «интересные» — не вполне верное определение. Вернее будет «значимые». Те, которые вызывают отклик, задевают и позволяют добиться от собеседника заметной эмоциональной реакции. Именно этого хотел Вейен от Полины.

Сперва он спросил ее, как она устроилась и наняла ли уже сопровождающего. Услышав короткое «да» на оба вопроса, легко кивнул и предложил прогулку в его собственный городской сад, тот самый, с мостиками над рекой, маленькой набережной и ящерами в воде. Не прямо сейчас, разумеется. Например, завтра. Понимала ли Полина, что согласиться будет большой глупостью? Конечно, да. Была ли она благоразумна? Естественно, нет. Сил быть благоразумной у нее было недостаточно. Для этого нужно было отказаться от предложения маркиза, а Полине было нечем это сделать. И в результате на следующий день маркиз встретил ее у входа в свой городской сад и повел по дорожке, петляющей между цветочных клумб и стволов деревьев, похожих на гинкго.

Они и трех шагов пройти не успели, когда Вейен заявил, что видит в ней сааланку, по ошибке родившуюся и выросшую в Новом мире. Полина в ответ только хмыкнула:

— Маркиз, это слишком грубая лесть.

— Лесть? — переспросил он. — Почему же?

— Потому что саалан ставят себя выше других существ и считают комплиментом признание сходства с ними, проявившегося у чужаков, — объяснила она, следуя рядом с ним по тропинке.

— Но это всего лишь правда, — с легким удивлением сказал маркиз. — Мы действительно выше.

— Если вы выше, то зачем вам нужен купол над нашей атомной станцией и как вы намерены им пользоваться впредь?

Вейен, услышав это, даже придержал шаг. Полина не сразу поняла, в чем дело, но быстро сообразила. Вопрос показался ему эхом бесед в Исюрмере, только теперь спросила она.

— Ты меня поймала, — он мягко улыбнулся. — Что ж, и мы несовершенны, и нам случается ошибиться. Цена ошибки тем выше, чем дерзновеннее был замысел. Ты сама это знаешь.

— Хотели как лучше, получилось как всегда, — кивнула она.

— В другой раз получится лучше, — маркиз излучал оптимизм и благодушие.

— Вы еще за этот раз не расплатились, — заметила Полина.

Вейен мягко и обаятельно рассмеялся.

— Вот видишь, — сказал он с лукавым торжеством, — ты привела наш аргумент.

— Я запомнила вашу логику, — она пожала плечами.

— И какая же она для тебя, наша логика? — в голосе маркиза слышался живой интерес. К теме, не к собеседнице.

Но Полина эти фокусы уже лет двенадцать видела по клиентским историям. Никаких иллюзий на свой счет она тоже не питала. Пятьдесят лет, разрушенное здоровье и не самый ангельский характер на свете — совсем не подарочный комплект, так что никакого личного интереса к ней у маркиза быть не может. И тем мне менее он здесь, и говорят они совсем не о погоде. Если сааланец начинает беседу «по душам», следует ждать предложения узнать друг друга поближе, а затем навязывания каких-то обязательств. Или сразу последнего, минуя третью фазу прощупывания почвы. В принципе, можно попробовать вывернуться, хотя лично ей уже почти все равно. Причина попытаться была, хотя и формальная — обязательство дружбы, данное ею Димитри. Для саалан это все слишком всерьез, князь должен по крайней мере быть уверен, что Полина сделала все, что от нее зависело. Она шагнула вперед по дорожке. Цветной песок захрустел под ногой.

— Ваша логика? — переспросила, чтобы начать отвечать. — Прагматическая. Меркантильная. Настолько приземленная, что даже странно знать о вашей магии.

Вейен хмыкнул и сделал два шага по дорожке вперед. А потом преподнес сюрприз.

— Ион Деген, танкист Второй мировой, — медленно проговорила Полина. — Откуда вы… откуда ты это знаешь?

Маркиз, очень довольный собой, с улыбкой повернулся к ней.

— Я знаю о вас больше, чем ты думаешь. Ну что, ты будешь продолжать утверждать, что меркантильные и приземленные — мы, а не вы?

Полина посмотрела в глаза маркизу, чуть приподняв бровь. Потом, отвернувшись к реке, блестящей за цветниками, заговорила.

— Тоже военное? — осведомился маркиз.

— Да, конечно. Только авторство и год написания так и не установили. То ли Зацепа, то ли Зайцев, то ли в сорок втором, то ли в сорок четвертом, то ли советский, то ли эмигрант… Листок нашли в кармане шинели застреленного бойца. Текст впервые был публично прочитан в Москве за год до аварии, ведь история у него более чем скандальная.

— Почему же?

Маркиз купился, Полина ясно видела его искренний интерес и готовность слушать ее.

— Об этом может сказать и сам текст. Советский союз был атеистическим государством, вера считалась постыдным пережитком прошлого, а эмигранты, хоть аристократия, хоть простые, были верующими людьми, у них только религия от родины и осталась. А написано: «Ты знаешь, с детских лет мне говорили, что нет Тебя. И я, дурак, поверил». Вряд ли такое могли постоянно и с детских лет говорить в Европе или Америке. Кроме того, утвердившись в вере, человек на смерть идет, здороваясь с Богом, а не прощаясь с ним. И удивляться тому, что в самые тяжелые минуты жизни Божье присутствие ощущается острее всего, твердо верующий человек тоже не будет. Он будет благодарить. А внезапное обращение к Богу красноармейца перед последней атакой… это скандал. Такое не публиковали. И очень тщательно проверяли работу замполита части.