Саша Ино - Письма в пустоту

Сегодня давали премьеру.

— Привет, my friend, Кузнецов, — воскликнул Гленорван с наигранным акцентом.

Мужчина с лысиной и в ослепительно белом костюме обернулся, растягивая губы в слащавой улыбочке, но, увидев монаха возле иностранца, встрепенулся и сразу напрягся.

— Don't worry! — засмеялся Джордж, — Здесь все свои.

— А-а-а, — протянул Кузнецов и хитро блеснул на Альентеса своими маленькими глазками, — Понятно, шпионы Акведука.

— Сомневался в наших кадрах? — отозвался американец.

— Мистер Гленорван, что вы говорите!? Ни в коем случае, — мужчина залез во внутренний карман пиджака и протянул Джорджу тонкий конверт.

— Отлично, — одобрительно кивнул тот, не забыв уточнить, — Там все?

— Как и обещал, — отчитался Кузнецов.

— Приятного просмотра, my friend, — американец поспешил распрощаться с подельником по делам Акведука и увел Альентеса вглубь холла.

— Грязные делишки Акведука, — хмыкнул монах.

— Конечно, — легко признался Джордж, его лицо выражало насмешливую высокомерность.

— Мне нет дела, — буркнул его спутник, хмурясь.

— Подожди меня здесь, — попросил Джордж, указывая Альентесу на диван.

— Вот еще, — отозвался монах.

— Я прошу, — ласково протянул американец, — Или ты хочешь посмотреть, как я хожу в туалет?

Он засмеялся.

Альентес опять нахмурился и плюхнулся на диван.

— Спасибо, — отозвался Джордж и покинул своего спутника.

Он с легкостью сбежал по мраморной лестнице, ловя на себе заинтересованные взгляды женщин, обремененных стареющими кавалерами. Джордж щедро одарил всех страждущих ослепительной улыбкой, ему льстило столь бурное внимание, которое он находил занятным. Только в России женщины умели охотиться на мужчин так, что жертвы мнили себя охотниками.

Подойдя к зеркалу, Гленорван поправил свою и без того идеальную прическу и, подмигнув отражению, принялся набирать номер.

— Hi, Ithon! — сладко пропел он.

— А что так шумно? — захрипел собеседник помехами в трубке.

— Я в опере!

— С монахом?

— Еще бы!

— Джордж, я пошлю бойцов Акведука, они снимут наседку, — решительно заявил Итон, — Меня достала твоя игра. Ты сегодня должен получить пакет от Кузнецова, и ты собираешься светить им перед лицом розы? Ты часом не офигел?

— Ты что сегодня такой ворчливый, старик? — рассмеялся Гленорван, игнорируя выпады собеседника, — Тебя не покормили? Или врач выписал новую диету?

— Не начинай, — цыкнул Итон, — Я не намерен выслушивать твои подначки. Не сегодня.

— Да что такое???

— Во Франции розы ликвидировали Люмьера.

— Ясно, — Джордж нахмурился, — Он был дураком.

— Да, он тоже любил играть, и с каждым разом запросы становились все непомернее и непомернее. Прими к сведенью.

— Принял-принял, — отделался Джордж.

— Я серьезно, я высылаю группу.

— Не смей! — неожиданно гаркнул Гленорван, обращая на себя внимание окружающих людей и вводя собеседника в замешательство.

Джордж рассмеялся.

— Редко ты так бурно реагируешь, — протянул Итон, выходя из ступора.

— Я просто почти добрался до сути. Я, как хищник, уже почувствовал вкус крови. И я никого не подпущу к своим владениям, — Джордж блеснул глазами искусителя.

Женщина напротив, поймавшая этот взгляд, была ранена в самое сердце, прикрытое увесистой брошью из белого золота.

— До какой сути? — скептически буркнул Итон.

— Начнем с самого простого, — Джордж почесал подбородок, — Узнай мне, кто такой Диего и Гарсиа.

— Сейчас, — одновременно с голосом Итона раздались звуки вдавливаемых пальцами клавиш.

— Я жду, а опера нет, — намекнул американец.

— Диего — розенкрейцер, он воспитывался в одной группе с Альентесом. Потом перешел в послушание Рауля…

— Рауля? — живо перебил собеседника Джордж. В его взгляде читался живой интерес.

— Да… Ты подумал о том же, о чем и я?

— Пабло звал Рауля… Диего воспитанник монаха по имени Рауль, Альентес во сне шепчет имя Диего… Как хитро сплетена судьба, — задумчиво проговорил Джордж.

— Во сне? Вы что спите вместе? — сыронизировал Итон.

— Боже упаси, никаких «спите вместе». Альентес уснул в кино… — рассмеялся Джордж.

— Ну, ладно, тогда я спокоен. Кстати, не зарегистрировано никаких Гарсиа в базе итальянского головного монастыря роз.

— Да ну? — присвистнул Гленорван.

— Я что врать буду? Делать мне больше нечего, — не то в шутку, не то на самом деле оскорбился Итон.

— Откуда же Альентес мог знать Гарсиа, если он вне монастыря?

— Разве ты не в курсе, что наставники имеют право вывозить воспитанников в город…

— Ах, маленький шалун, — протянул Джордж, — Обзавелся знакомыми вдали от глаз братьев.

— Не думаю, что под надзором Игнасио все было так безоблачно.

— Конечно, не было, я просто шутил, — хмыкнул американец.

— Ладно, что-то еще?

— Да, вроде он сын кого-то из монахов…

— Серьезно??? — не на шутку удивился Итон.

— Похоже на то.

— И кого же?

— Я ДНК тест не проводил. А Альентес сам не знает, даже вряд ли думает, что это правда.

— Так может…

— Нет, — оборвал собеседника Джордж, — Игнасио слов на ветер не бросает. Это он рассказал Альентесу, что он сын цыганки и монаха. Думаю, наша Роза не просто так выбрала дверь с эмблемой братства, она точно знала, куда несет подкидыша.

— Возможно. Но нам-то что?

— Да вот, интересно, чей же сын Альентес, если его отдали Игнасио…

— Не совсем понял твоей логики. Объясни!

— Сдается мне, что Альнтеса просто удалили с глаз остальных монахов, отдав Игнасио в послушание. Как известно, Игнасио уединяется со своими воспитанниками, не допуская никого. Об Альентесе просто все забыли на добрые девять лет.

— Ты предполагаешь, что так сделали намерено?

— Да, я так думаю, — кивнул Джордж, — Розы известные бездушные твари, они не гнушаются грязными методами, — и, подумав, добавил, — Прям, как мы!

Итон хохотнул.

— Тогда здесь два варианта, — серьезно проговорил он.

— Какие?

— Либо он сын Сократа, либо Сизифа.

— Старички-ловеласы! Губа не дура с цыганками кувыркаться, — посмеялся Джордж.

— Смотрю, их лавры не дают тебе покоя.

— Ну, я бы своего сыне не отдал Игнасио…

— Если предположить, что Альентес ребенок Сизифа, то понятно, почему он его удалил с глаз. Не хотел проблем расчетливый мерзавец, он же удавит любого за свой трон. И сын под носом ему явно глаза мозолил. Сизиф вполне мог приказать своему воспитаннику Игнасио заняться мальчиком… Это выглядит логично.

— А если Альентес сын Сократа?

— Тоже все понятно. Сизиф был приемником Сократа, но Сократ вполне мог изменить свое решение и оставить преемственные лавры родному сыну, назначив Сизифа, скажем, временным главой Старейшин до вступления Альентеса в совершеннолетие. Тогда очевидно, почему Сизиф скрыл Альентеса в душных тисках деспотичного воспитания Игнасио. С глаз долой — из сердца вон!