Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— Да, мальчики, и с суточным ритмом неладно: нет чувства, сколько может быть времени. Хотя после таких дней, ночей… Или… Зачем нам Алагари? — вдруг спросила Фиар. — Что нам там делать? Просто поезд идет туда — но нам туда не нужно!

— И где сойти? — возразил Лартаяу. — В Амариоли, где меня могут узнать? В Колараафе, где меня помнят немногие, но есть кому узнать Ратону? Из крупных городов остаётся Милирао — но уж его наверняка проехали. А остальные — маленькие станции, фактически уиртэклэдские деревни. Где попробуй появись, если ты не их группы, не их стада: не с того двора, улицы… Вот вам «не испорченная городом крестьянская нравственность», за которую так цепляются и здесь, и на Экваторе…

— А почему нельзя на центральном вокзале в Алагари? — спросил Ратона. — Там всегда много людей разных рас!

— Но не выходят группами по девять человек из почтового вагона, — ответила Фиар. — Тем более, подростки без взрослых — или с кем-то одним во «взрослой» одежде, но без обуви. Разве что после разгрузки вагона рядом никого не будет… Но и то — как получится, рассчитывать нельзя…

— Разгрузив, должны куда-то отогнать, — напомнил Лартаяу, — придётся уже оттуда. А я не знаю, смогу ли открыть запертый вагон…

— Выглянуть бы на очередной остановке, пocмотреть, где мы, — предложил Итагаро. — Или настроиться на кого-то снаружи, узнать из его мыслей. Если это уже не будет центральный вокзал Алагари…

«И это на самом деле? — вновь мелькнул миг нереальности. — И мы уже чуть не в центре Уиртэклэдии? Сами, без взрослых, с кассетой? И это лишь часть нашего пути…»

— Да, единое человечество, более совершенное общество… — начал Джантар вслух вместо этого. — Но для кого? Кто развивается в такие-то сроки, не обладает такими-то способностями, в принципе не может выйти за такие-то пределы? А кто выходит… уже не имеет значения и его собственная честность? Удобнее управлять слабыми, глупыми, необразованными, a кто вне этих пределов — просто опасен, угроза, враг?

— И «врага» ссылают куда только можно, — согласился Итагаро. — В приют, монастырь, семью наркоманов, для «перевоспитания» их простотой и убожеством… Будто виноват в том, каков по своей природе…

— И вот вам контакт с иным разумом, — продолжал Джантар. — Когда и в своей цивилизации отличаешься от большинства — уже враг и угроза… А что будет действительно при новой встрече с «людьми дальних миров»? Которые тем более — биологически, психологически, энергетически иные?

— И… чем не символ та же Иорара? — вдруг понял Итагаро. — Потому запись и засекретили? В любом случае выдаёт, как поведут себя люди Фархелема, встретив иной разум! И чего будут стоить их привычные моральные понятия! Так что и мы могли среагировать не совсем адекватно…

— Поскольку придумано на основе реальных личностей и событий! — напомнил Лартаяу. — Хотя, скорее всего, так и было бы: споткнулись на психологическом барьере, обусловленном несходством физиологии…

— Нет, но как «засекретили»? — с удивлением возразила Фиар. — Мы записали её оттуда, где, если и засекречен — бред, творческие неудачи, не более того!

— А если и там разные уровня секретности? — предположил Лартаяу. — Пока кто-то входил за «обычными» записями — ничего, а тут пошёл особый сигнал?

— И была сразу эта мысль, — после паузы согласился Итагаро. — И опять вопросы: что за архив, какой сигнал куда мог пойти, кого на что толкнуть… Нет, опять забыли: от записи до облавы прошли сутки! Что-то не так… И думать надо уже не об этом…

— А я и не чувствую дальнейших событий, — снова признался Джантар. — Странная напряжённость и пустота. И чувство: будто… кто-то повёл нас туда, а теперь уже сам не знает, что делать…

И тут у Джантара мелькнула мысль — неожиданная, невероятная, как молнией озарившая сознание…

— Слушайте… А… если мне не просто так кажется? Это так и есть? Кто-то воспользовался нами так же, как мы — сначала Саратилу Гилимой, а теперь проводниками этого вагона? Если мы можем так воздействовать на других — почему кто-то не может на нас? Кто-то, кому зачем-то было нужно, чтобы мы сделали запись? И если бы не все последующие события — неизвестно, каким способом он мог бы попробовать её у нас получить? Или… — Джантар запнулся, поражённый новой мыслью, будто с разгона налетевшей в cознании на ту, прежнюю.

— Или… что? — нетерпеливо переспросил Итагаро. Остальные же просто замерли в оцепенении. И мгновения снова текли каплями времени, падая в какую-то глухую пустоту…

— Или… тоже, всё вместе взятое — части какого-то единого плана? Одно… специально приурочено к другому? Хотя тогда вовсе страшно представить: что за план, каких масштабов! И при чём можем быть мы…

— Так… думаешь, мы сделали для кого-то чёрную работу? — Итагаро был потрясён догадкой Джантара не меньше его самого.

— И сделав хорошо или плохо, удачно или неудачно, но сделав — сами больше не нужны? — добавила Фиар. — И ему всё равно, что будет с нами дальше?

— А наши родители? — спохватился Герм. — Ведь и у них теперь эти записи!

— И я сейчас совершенно бессилен! — во внезапном отчаянии вырвалось у Джантара. — Ни на что не могу настроиться: какая-то пустота! И даже не знаю: только от усталости, перенапряжения, или есть ещё причина…

— И у нас на каждом шагу сомнения, как бы не причинить вреда… — начала Фиар. — А этот кто-то…

— А помните, как думали, что и в экспедиции использовали «не совсем настоящих» офицеров? — вспомнил Итагаро. — Людей со странностями, по мнению «настоящих» военных? А теперь выходит: кто-то так же воспользовался нами? «Странными» людьми, которых не очень жаль, и которым при таких биографиях терять нечего?

— Мальчики, но что было по его плану дальше? — наконец попыталась здраво оценить ситуацию Фиар. — Собирался выкрасть у нас кассету? Для чего должен был знать, где мы её оставим?

— Но тут опять не сходится… — попытался возразить Талир. — Если знал, где и как можно сделать запись, зачем ему мы?

— А если сам почему-то не мог? — уже более по-деловому возразил на это Герм. — И ему проще дать внушение кому-то, чем идти туда самому? Или просто подать подходящему человеку идею, а тот сам всё сделает? Но тогда уж — не Саратилу Гилима с его уровнем интересов, а кто может увлечься такой тайной…

— Но как он собирался получить от нас то, что узнаем мы? — снова спросила Фиар.

— Возможно, и телепатически, так же, как Талир, — предположил Герм. — Скорее всего, так и сделал! И потерял к записи, а значит, и к нам, всякий интерес! А мы в том шоке и не почувствовали его касания! Вопрос только: почему именно мы? И где и как он мог дать нам внушение?

— Нет, но что получается… — спохватился уже Джантар. — Он же каким-то образом сформировал… и все те мои предчувствия, видения? А если и события в Тисаюме, и наше бегство оттуда — части какого-то его плана… Значит — и прежние видения за все годы? Как какие-то знаки судьбы, заранее расставленные на нашем дальнейшем пути? Тем более страшно представить масштаб такого плана и срок, на какой он рассчитан… И куда он ведёт нас теперь? Куда и зачем — если кассету мог получить от нас или наших родителей без этого? Нет, скорее всё же просто видения, образы будущего… — без особой уверенности продолжал Джантар. — Сбывшиеся по ходу этих событий…