Антон Орлов - Сказки Долгой Земли

Рассуждая, Джиллина одновременно колдовала, это Стах понял по тому, что вихри все же постепенно замедляли свое угрожающее вращение, выцветали и в конце концов рассыпались, превращаясь в лишнюю горстку пыли на дороге, с машиной ни один из них не соприкоснулся. После поворота Высшая с облегчением вздохнула:

– Слава богу, приехали!

Литая чугунная ограда с сияющими посреди черного орнамента позолоченными виноградными гроздьями. Густая зелень прорезана аллеей, ведущей от ворот к большому особняку: благородная простота классики, не снисходящей до изысков.

Ворота открылись сами собой и сразу же затворились, пропустив лимузин. Стаху в чужих владениях было неспокойно, однако Джиллина вела себя как безупречный деловой партнер. Угостила рюмкой отличного вишневого бренди. Когда он отмерил третью часть содержимого пакета – убрала в шкатулку с яшмовыми вставками и унесла в глубь дома, но вскоре вернулась, не заставив своего невольного гостя томиться ожиданием.

– Теперь я провожу вас к этой ветрогонке Эгле. Я для них слишком крупная рыба, а вас они попытаются перехватить.

Стах до самого конца ожидал от нее подвоха, но до дома Эгле доехали за четверть часа без осложнений. И «свекольный зуб» из потайного кармана никуда не делся, и преследователи все-таки смирились, видимо, с проигрышем и отвязались, вопреки прогнозу Джиллины.

Эгле встретила их, по-детски обиженно сверкая лиловато-серыми глазищами.

– Джил, как это понимать?! Ты опять оттяпала кусок от моего куска?

– Я взяла то, что мне причитается за помощь. Комиссионные. Стах, отдайте же ей конфетку, пока она не закатила скандал.

Он вытащил из внутреннего кармана серебристый сверток, как на грех застрявший и потому извлеченный с заминкой. Обе женщины наблюдали за его действиями: Джиллина – с величавой светской снисходительностью, Эгле – с нездоровым нетерпением.

Выхватив пакет из рук, она заглянула внутрь и испустила вздох:

– Видно, что кто-то уже запускал туда лапу. Джил, ты жадная стерва! Хочешь, чтобы все были тебе должны и ты бы всем диктовала условия?

– Почему нет? Когда израсходуешь запас и придешь ко мне за дозой, я поставлю условие, чтобы ты наконец-то навела порядок с защитой своего дома.

– Ох, какая заботливая старшая сестренка выискалась! – в глазах у Эгле полыхнула лиловым грозовым заревом почти что ненависть.

– Успокойся, я забочусь не о твоей персоне. Как это ни смешно тебе покажется, в первую очередь меня беспокоит престиж ассоциации. Нужно, чтобы с нами считались. А когда сюда врываются две плохо одетые мерзавки, устраивают здесь побоище с вырванными кишками и потом об этом трезвонят, оно для всех нас не полезно.

– Я имею право общаться у себя дома, с кем захочу! – негодующе прошипела хозяйка территории. – Да, я чуть-чуть облажалась. Я рассчитывала, что Инга явится одна, а она притащила с собой старую фурию – и ведь та пошла!

– Отчего же ей не пойти, если это лишний шанс выставить ассоциацию в дурацком свете? Ты прекрасно знаешь о том, что среди нас есть колеблющиеся, которых Андреас не прочь переманить. Габриелла уже ушла к монахам, и если мы не побережем свою репутацию, могут быть еще ренегаты.

– Я ни к тем, ни к другим не собираюсь.

– Я, я, я… – передразнила Джиллина. – Ты знаешь о том, что есть такое слово – «мы»? Ты его когда-нибудь произносишь?

– Джил, сколько можно втыкать мне иголки в мозги? Если хочешь чашку чаю, сейчас кликнул прислугу, а если собираешься меня отчитывать – я все это уже слышала.

– Что ж, вернемся к теме, когда придешь ко мне просить «свекольного зуба».

Джиллина развернулась на сверкнувших серебряных шпильках и удалилась, не проронив больше ни слова.

– Королева нашлась! – фыркнула вслед Эгле.

И тоже выскочила из холла, по-девчоночьи прижимая к груди пакет.

Присев на мраморный подоконник, Стах вытащил сигарету. Курил он нечасто, когда нервы требовали никотина, и сегодня как раз такой денек выдался. С Эгле он развязался, что бы она сама об этом ни думала. По крайней мере, в душе развязался. Самые тяжкие оковы – невидимые, и их больше нет: долг выплачен. Теперь еще задать бы ей пару вопросов и распрощаться.

Просидел так с полчаса, а может, и побольше, привыкая к мысли, что он теперь свободен.

– Леспех, ты понимаешь, какую задницу свалял?

Инга появилась неожиданно, как чертик на пружинке из коробочки. И прислуга о ней не доложила, хотя должна была, не говоря о пресловутых охранных чарах. Паршивого качества чары, тут Джиллина кругом права.

– Сегодня без госпожи Тарасии? – задал он не шибко умный вопрос – первое, что стукнуло в голову.

– Сегодня без. – Высшая из «боевого товарищества» уставилась на него с вызовом. – Ты в тот раз что-то сболтнул насчет того, что один на один я с Эгле не справлюсь? Так вот учти, в отличие от господ ассоциаторов мы говорим трудностям спасибо за то, что они есть, и мы их преодолеваем!

Это прозвучало почти как школьный лозунг.

– Разве я возражаю? – буркнул Стах.

– Где твоя патронесса?

– Где-то там, – он кивнул на дверь из рифленого стекла, с золотой насечкой на волнистых кромках.

Инга ринулась во внутренние комнаты, что есть мочи приложив дверью. Дорогущее изделие брякнуло, но не раскололось: иноземное стекло повышенной прочности своих денег стоило. Стах пошел за гостьей. Вряд ли у него получится остановить Высшую, если та начнет куролесить, но он пока еще состоит здесь на службе. Чувство долга, будь оно неладно, никуда не денешься.

На мгновение замерев, Инга прислушалась – или каким-то иным способом определила, где находится ее противница, – и взбежала по лестнице на второй этаж. Стах поднялся следом.

Эгле сидела на розовом ковре с каймой из бордовых хризантем, посреди полукруглой комнаты с эркером во дворик. Ее глаза сияли, словно праздничные фонарики. На полу стоял поднос со спиртовкой, закопченной плошкой, чернильно-синим флаконом, небольшой теркой, стеклянной чашкой, ситечком, витым шелковым шнурком и шприцем. Снаружи доносился плеск воды.

– Видишь?! – Инга метнула на Стаха обвиняющий взгляд.

Она собиралась пнуть поднос, но Эгле взвилась с места и бросилась на нее, быстрая, как атакующая змея. Сцепившись, обе повалились на ковер. Стах не мог решить, что делать: то ли разнимать их, то ли спасать от возможной гибели содержимое хозяйского подноса, то ли повернуться и уйти, предоставив им выяснять отношения наедине.

– Колешься дрянью, когда нам угрожает всеобщий враг… – пыхтела Инга.

– Я тебе, сучке, покажу… – шипела Эгле.

Некстати всплыла в памяти фраза из учебника для детишек, насчет того, что Высшие – это следующая ступень в развитии человечества, тот уровень, которого достигают немногие избранные.