Стеллa Странник - Живые тени ваянг

Сентябрь 1697 года.

Ночь выдалась на удивление душной, хотя днем было свежо, когда корабль стоял в Капштадте. Скорее всего, там только что прошел дождь. Ну, а здесь — как перед дождем. Катарина стояла на палубе совсем близко к носу корабля и, опираясь на поручни, вглядывалась в ночное небо. Оно было усыпано звездами и казалось опрокинутой чашей, в которой плавают зажженные свечки. Совсем не такое, как в Европе, звезд как будто больше, а вот некоторые знакомые созвездия найти трудно.

— Не свались за борт, — пошутил он, так внезапно появившись за ее спиной.

— Альберт, не пугай меня, видишь, я считаю звезды… Кстати, помоги мне найти Большую Медведицу, что-то я ее не вижу.

— А здесь ее нет.

— Как нет? А я слышала о том, что по Полярной звезде моряки определяют, где находится юг.

— Правильно. Только это — в Северном полушарии. А мы с тобой давно уже ниже экватора, где не видно ни Полярной звезды, ни Большой Медведицы…

— А как тогда узнают стороны света?

— Для этого, вообще-то, есть компас…

— Компас — это диковина… А если у меня нет его, а я плыву на корабле посреди океана?

— Приглядись внимательно! Видишь маленькое-маленькое созвездие из четырех звезд? Это — Южный Крест. От него нужно мысленно провести линию вверх на расстояние, равное пяти таким крестам, и эта точка будет Южным полюсом небесной сферы. Направление на него и есть направление на Южный полюс.

— Он такой маленький… Этот крестик…

— Зато очень важный, ведь по нему можно даже определить южную широту места, где находишься. Высота Южного полюса над горизонтом и будет равна южной широте того места, откуда наблюдаешь эту картину…

— Неужели так просто?

— Просто, но очень важно! Моя воля — нарисовал бы Южный Крест на голландском флаге!

— На флаге?

— Да! Смотри, смотри, Катарина, на небе и луна перевернутая!

— Что-то не замечаю…

— Видишь, тоненький серп смотрит вправо, потому что убывает луна справа, а растет — слева, а у нас в Амстердаме — наоборот… Понаблюдай за ней каждый вечер и убедишься, что это так.

Наконец, подул свежий ветерок. Сейчас бы он с удовольствием поиграл ее длинными локонами, но широкая костяная заколка, под которой они были собраны, не позволяла их раздувать. Катарина сделала глубокий вдох, словно это была последняя порция воздуха, и задержала на миг дыхание. Тонкий силуэт в длинном бордовом платье с корсажем подчеркивал невысокую грудь и прямую спину. Словно нарисованный, он четко выделялся на фоне потемневшего неба.

— А сосчитать эти звезды невозможно…

Он нежно обнял ее за плечи и добавил:

— Как походят они на мелкие бриллианты, рассыпанные по синему бархату…

— Нет, на маленькие свечки, горящие на круглом листе кувшинки… А эти кувшинки плавают в темной воде…

— Не спорь со мной, — сказал он, — я очень хочу, чтобы это были бриллианты. Когда сколочу состояние в Батавии, куплю тебе самое дорогое ожерелье…

— Альберт… — Катарина дотронулась губами до его руки, которая лежала на ее плече. — Я выходила за тебя замуж не ради денег…

— Ну почему же? Мне было бы приятно, если бы моя красавица жена была бы в таких же красивых драгоценностях…

— И куда бы я в них пошла?

— Это в Амстердаме ты не любила выходить в свет, когда была девицей. А теперь ты — замужняя женщина… Скоро увидишь, как любят женщины в Батавии носить дорогие наряды и изысканные украшения… А есть здесь и балы, и приемы… Скучно не будет.

Острый нос корабля перерезал границу Атлантического и Индийского океанов. Он повернул налево, и потому Капштадт, а с ним и мыс Доброй Надежды, оставались уже не на севере, а на западе. До Батавии было совсем ничего — где-то треть пути…

— Альберт, а почему это место получило такое поэтическое название: «Мыс Доброй Надежды»? Оно действительно вселяет в моряков какую-то надежду? И на что?

— Этот мыс открыл один португальский мореплаватель более двухсот лет назад и назвал его мысом Бурь. Такое название не понравилось португальскому королю, а так как он надеялся, что через этот мыс откроется дорога в Индию, то и дал ему такое название — мыс Доброй Надежды. А позже Васко де Гама впервые прошел, обогнув этот мыс, в Индию. Так что надежды короля оправдались. А вообще-то здесь бури бывают… И пираты тоже…

— О-о-о, как страшно!

— А еще здесь обитает Летучий Голландец! Старинный парусник появляется всегда неожиданно и пугает моряков.

— О-о-о, и я уже испугалась не на шутку!

— Вот взлетит этот Голландец над океаном в небо, а оттуда, с высоты, увидит девушку одну на палубе и… украдет ее… Пойдем, Катарина, в каюту, уже поздно…

В Батавии голландский корабль встретили со всеми почестями. После пушечного залпа с прибывшего фрегата прогремел ответный залп с причала. Ровная шеренга солдат в голландской форме замерла по стойке «смирно», когда спускались по трапу управляющий новыми плантациями Деи Брабер Крезье и его помощник Альберт Блэнк с супругой. Их сопровождали еще несколько человек из обслуживающего персонала — туземцы считались более пригодными лишь для работы на плантациях и в лучшем случае в качестве садовников и подсобных рабочих на кухне.

Докеры принялись за обычную работу — освобождать корабль от многочисленных мешков, сундуков, коробов. Главным грузом в этот раз стали часы, механические игрушки и, как всегда, оружие. Кое-что прибыло и из продуктов: брикеты сыра и консервы. Туземцы на Яве, да и на других ближайших островах, не употребляли молочные продукты, поэтому голландский сыр не с чем было сравнивать. И доставляли его не как самый вкусный, а как традиционный продукт питания.

— Добро пожаловать! Заждались вас, заждались, — представитель штаб-квартиры Ост-Индской компании в Батавии Доменик Бонсель тепло пожал руку Деи Браберу Крезье и проводил его в поджидающий экипаж. Затем он проделал то же самое и с Альбертом, а Катарине поцеловал ручку. — Правильно сделал, что и жену привез, здесь работы — не на один год… Вас я сам провожу…

Экипаж двинулся в сторону новых построек. Они виднелись за кокосовыми пальмами, которые своими вековыми корнями держали побережье, не давая ему крошиться и растворяться в Индийском океане.

— Видите, как быстро разрастается Батавия? — Доменик Бонсель чувствовал себя в роли проводника. — Всего-то и пролетело семьдесят лет с небольшим, а вон какую крепость поставили! А сколько домов? Сейчас здесь живут где-то семьдесят тысяч человек.

— А что это за поля подступают почти вплотную к крепости? — спросила Катарина.

— Вот эти низкие зеленые — рисовые. А там, дальше — деревья, мускатный орех. Это уже недавнее наше новшество. Раньше жили обособленно, ворота крепости держали на замке, а сейчас решили: что бестолку простаивают земли вокруг крепости? Вот и разбили плантации…