Сергей Сизарев - Претенденты [litres]

– Ой, да ладно тебе дуться, – отмахнулась девочка, и лицо её было очень довольным и счастливым – так, словно внезапная откровенность Графена была её собственной маленькой победой.

В парке развлечений было полно свободно гулявших детей. Даже пятилетки были без родителей, с приятелями-одногодками. В РФ, на фоне десятилетий демографической нестабильности, возник культ детей, как, впрочем, и во всём развитом мире, потому что рождаемость была так себе.

Установившаяся эмансипация детей называлась «инфантократией», ведь с детишками носились как с сокровищами, всё им разрешали и прощали, из-за чего детская преступность была на стабильно высоком уровне, по сравнению с прошлыми веками. Дети рано получали самостоятельность – в том плане, что могли ходить, куда хотели, и делать, что хотели – никто им не указ! – но при этом поздно получали материальную независимость от родителей, к которой особенно и не стремились. Уравнявшись в правах со взрослыми, они не были уравнены в ответственности – наказания для детей были заметно мягче.

Когда Астра попала в Москву, то возблагодарила своих творцов, ведь в теле ребёнка, а тем более девочки, то есть будущей матери, она стала привилегированным членом общества. Все её странности и закидоны окружающие списывали на то, как тяжело быть ребёнком в наше время, когда от тебя столького ожидают. Дети – будущее России и всё такое!

Естественно, при подобной вседозволенности, подростки, по крайней мере московские, шалили как могли. Вандализм? Не лучший вариант, так как с повсеместным распространением уличных видеокамер и искусственного интеллекта остаться анонимным уже не получалось – ИИ распознавал вандалов по лицу, фигуре и походке, так что родителям приходилось оплачивать крупные штрафы, а родители, в свою очередь, могли оставить подростка без карманных денег.

Подростковое насилие также было уделом немногих – за ущерб, нанесённый здоровью, полагались штрафы и даже принудительное посещение психолога. Но вот за хамство, грубость и неподобающее поведение практически не наказывали – тут было богатое поле для экспериментов. Если ничего не ломать и никого не бить, то можно было вести себя как угодно вызывающе – громко говорить, толкаться, загораживать проход, обзываться – но без мата, так как за ненормативную лексику могли оштрафовать. И главное – любая ответная агрессия в адрес разбушевавшегося подростка со стороны взрослых наказывалась – как минимум, штрафом.

Когда Графен и Астра только вошли в парк, на площадке, вокруг которой располагались торговые автоматы, уже работала группка хулиганов – мальчишки и девчонки в возрасте от десяти до двадцати лет. Они кричали окружающим на ухо, носились, толкались, кидались под ноги, хватали за вещи, перебивали говоривших, кидались мячиками – мячики не считались мусором, поэтому это нельзя было подвести под вандализм, а также задирали прохожих, публично высмеивая их недостатки. Других детей, особенно тех, что помладше, они старались не трогать – можно было получить штраф, а если подраться, то и «обоюдку» – это когда штрафы платят родители с обеих сторон конфликта. Взрослые посетители обходили площадку стороной, но иногда всё же решались подойти к торговым автоматам, чтобы по-быстрому купить еду и напитки и тут же ретироваться.

– Ты ведь не собираешься влипнуть! – Астра потянула Александра за руку, когда тот решительно направился к площадке с торговыми автоматами.

Но Графен, похоже, решил заступиться за пожилую пару, которую хулиганы осыпали насмешками. Астра запоздало поняла, что Графен привык решать такие вопросы за счёт своего авторитета – обычного взрослого хулиганы не станут слушаться, а вот легендарного Графена – да. Но сейчас-то он выглядел большим стрёмным дядькой, а не героем России.

Хотя сама Астра буквально вчера сражалась с летающими спецназовцами в чёрном, она считала, что делала всё, чтобы не влипнуть в неприятности, просто неприятности сами её нашли, а значит, её вины в этом нет. А вот Графен сейчас сам лез туда, где обязательно привлечёт к себе лишнее внимание, а с учётом того, что кругом наверняка полно камер наблюдения, происходящее будет заснято с целой кучи ракурсов.

– Это не твоё дело, – уговаривала девочка, но он уже подошёл к хулиганам и начал громогласно стыдить – где, мол, уважение к старости, где воспитание?

Костяк банды составляли три рослых парня – им было лет по пятнадцать. Дорогая одежда, модные причёски, в руках – последние модели телефонов. Над одним из них – на высоте трёх метров от земли – парил охранный дрон-камера, который записывал происходящее и отправлял в облачное хранилище. Возможно даже, это была прямая трансляция, и за травлей стариков наблюдала многочисленная аудитория из таких же подростков. У Астры были самые дурные предчувствия.

Увидев в Графене новую жертву, подростки оставили пожилую пару и те – не будь дураки! – тут же удалились, оставив своего защитника разбираться. Подростки скалились, шутили над блестящей лысиной Графена и его животом навыпуск. Массивное сильное тело Графена, конечно, пугало их, но они были уверены, что такой поборник нравственности не перейдёт границу дозволенного.

Пока три старших, шакалами кружа вокруг Графена, прикалывались над ним, толкая и обзывая, остальные снимали происходящее на палочки телефонов. Один из них кинул в Графена теннисным мячом. Александр поймал его и, стиснув в руке, раздавил, потом бросил назад, попав хозяину мяча в грудь. Это должно было напугать подростков, потому что раздавить теннисный мяч обычному человеку не под силу, но на деле это их только раззадорило – уничтожение мяча они восприняли как личный вызов. Надо сказать, что на Астру они не нападали – можно было схлопотать штраф, если девочка упадёт и обдерёт колени. Всё встало с ног на голову – понимала Астра – всю историю человечества подростки боялись задирать взрослых, а теперь подростки боятся задирать подростков.

Девочка видела, что увещевания Графена не работают, а его унижение превратилось во всеобщую потеху и только набирает обороты. В ней поднималась ярость, потому что Графен был не чей-нибудь, он был её конфидентом – никто не смеет трогать то, что ей принадлежит.

Зарычав, дракон рванусь к обидчикам и стала яростно расшвыривать, да так резво, что один из них приземлился на задницу. Он не то чтобы сильно ударился, но просто был ошарашен тем, что кто-то посмел до него дотронуться.

– Эй, ты чего такая дерзкая? – окликнул её самый главный хулиган, тот самый, над которым парил дрон: – Батяня твой штрафы утомится оплачивать, если ты нас хоть пальцем тронешь. Камера снимает.

Вместо ответа Астра с места подпрыгнула вверх, чтобы схватить дрона, но тот взмыл ещё выше – похоже, на такие фокусы у него были свои приёмы. Однако Астру это не остановило – на высоте пяти метров её пальцы настигли летающую камеру, и в то же мгновение электрический разряд пронзил руку девочки – камера защищалась как могла.