Александр Владимиров - Евангелие от космонавта [СИ]

Смех пронесся по комнате. Он словно ветерок начал гасить одну свечку за другой. Потом раздался хлопок и сатана исчез. На его месте теперь висел густой белый дымок, а в воздухе летал запах серы.

Людовико словно проснулся, пока дьявол писал, тот стоял, прижавшись к стене и тихо, чуть слышно читал Аве Марию. Дверь сотрясли сильнейшие удары, и голос с той стороны, властный и холодный произнес:

— Именем инквизиции откройте дверь! Откройте немедленно дверь!

Сполитано хотел сделать шаг вперед, но не смог.

Дверь после очередного удара не выдержала и упала, прямо в центр пентаграммы, подминая под собой свечи.

— Держите его, — прокричал толстый монах, показывая рукой на Людовико, — Именем Святой инквизиции вы арестованы за связь с дьяволом.

Итальянец сначала посмотрел на ворвавшихся людей, потом перевел взгляд, на лист, лежавший на полу, в самом центре круга.

— И все-таки он сдержал слово. — Пробормотал Сполитано, — Он ответил на мои вопросы.

Монах перехватил его взгляд. Прошелся к пергаменту. Присел и взял лист в руку.

— К счастью, мы успели вовремя. Он не взял вас в ад, — проговорил он, — но я опасаюсь, что ваша душа уже принадлежит Ему. Только огонь божественного костра спасет ее от ада. Покайтесь грешник.

Монах замолчал. Еще раз взглянул в пергамент и сказал:

— Свяжите его!

Гвардейцы исполнили приказ. Людовика просто вытолкали на улицу. Отец Бенедикт оценил его крестным знамением, но Сполитано не обратил на это, ни какого внимания.

Он шел с гордо поднятой головой впереди гвардейцев, чувствуя, как алебарды упираются в спину, тем самым причиняя боль. Позади них семенил отец Бенедикт.

Сантори вновь держал знакомый ему пергамент. Он только что получил его назад из рук самого папы Павла III.

— Так Вы отец Сантори, — проговорил старик, — утверждаете, что бумагу, которую я вернул вам, писал сам сатана?

— Да. Мы чуть было, не схватили его, но он выскользнул от нас, испарившись белым дымом, а в воздухе от него остался только запах серы.

— Я вам верю отец Сантори. Это бесценное доказательство существования, по крайней мере, Ада. Да вот только то, что мы с вами держим в руках, не сможет прочитать ни один ныне живущий человек. Символы эти понятны, только истинным поклонникам дьявола. А мы с вами пока отлавливаем только души заблудшие, свернувшие, но до конца так и проникшиеся его духом.

Папа встал с кресла. Шатаясь, подошел к окну. Стал рассматривать природу. На секунду вдруг задумался. Потом развернулся, посмотрел на инквизитора и произнес:

— Сейчас вы должны сжечь этого служителя дьявола на костре. Чтобы ни кто, вы слышите, чтобы ни кто Сантори не знал, что существует вот этот клочок бумаги. Потом вы отнесете его в библиотеку Ватикана, и пусть он там хранится в раке, до тех пор, пока не появится на свет человек способный прочитать эти письмена. А теперь ступайте Сантори, я хочу побыть один. Я стар и уже устал от этого грешного мира.

Инквизитор покинул папский кабинет. Остановился у секретаря и протянул бумагу, повторив слова Павла III, о том, что с ней сделать. Служка кивнул и запихнул пока в верхний ящик секретера.

Папа, когда дверь за Сантори притворилась, опустился в кресло и закрыл глаза. В сознании тут же всплыл рисунок из пергамента. Странный механизм, с помощью которого, в этом Павел III был уверен, можно было попасть в ад.

Он открыл глаза. Перекрестился и поцеловал крест, висевший на его груди.

— Изыди сатана, — пробормотал он. Потом прошептал, боясь, что кто-то сможет его услышать, — пусть он хранится в закрытой библиотеке Ватикана, пока не появится на земле монах, способный прочитать эти письмена.

2056 год. Земля.

Соединенные Штаты Америки.

Почти целый год Майкл провел в ожидании вызова к полковнику МкНилу. Посещал лекции, концерты, писал мемуары. Хотел, было, абонемент взять на футбол(31), но передумал. Вдруг сезон для его любимой команды удачно сложится, а тут на тебе вызов в НАСА. Решил перестраховаться, стал покупать билеты перед самой игрой. Иногда бывало, ночью занимал очередь, лишь бы на принципиальную игру попасть. Между лекциями, концертами и мемуарами, гулял по окрестности, наслаждаясь пейзажами. По привычке, возникшей еще на Венере, все время был начеку. Из одежды предпочитал носить желтый классический костюм с красной розой в петлице. Подумывал, бывало на досуге позвонить Барбаре. Брал телефонную трубку, долго на нее смотрел, словно пытался загипнотизировать. Потом резко бросал и уходил в сад, где садился под дерево и думал. Вспоминал события, произошедшие с ним за последний год. В памяти частенько возникал образ медсестры. Бывало, она ему снилась. Во сне она улыбалась и говорила, что мечтает с ним встретиться когда-нибудь. Зато Ванессу почти забыл.

Картину, подаренную Молодцовым, ту самую, где он был запечатлен в компании с Бережановым и Перчиковым повесил у себя в кабинете. Случалось, поглядывал на нее когда писал книгу.

О нем заговорили, когда с законченным произведением явился в издательство. Редактор долго на него глядел, словно оценивал Майкла, как человека, потом рукой показал на стул, предлагая сесть. Тот протянул флэшку и проговорил:

— Хотел по электронной почте послать, но передумал. Лично в руке оно ведь надежнее.

— Что это? — Спросил редактор.

— Мемуары.

— О, нет, не пойдет. Мемуары никто читать не будет. Людям детектив подавай, фантастику, но никак уж не мемуары. Так что, ступайте, — тот замялся, посмотрел на Роберса, и проговорил, — запамятовал ваше имя.

— Майкл Роберс.

— Роберс, — что-то знакомое и смутное пронеслось в голове у редактора, какой-то механизм в сознании щелкнул и он произнес, — уж не тот ли, что участвовал в экспедиции к заброшенному городу на Венере?

— Тот самый.

— Так, что же вы молчали!

Редактор встал из-за стола, подошел к Майклу и пожал руку.

— Для меня это огромная честь. Народ просто хочет узнать, как это произошло. Моих торговых агентов просто завалили вопросами, а не собираемся ли мы издать записки Бережанова. Где бы их взять, а тут вы. Майкл, оставляйте рукопись. Я ознакомлюсь. Возьмем по любому, вот только мне нужно решить, в каком виде придется издавать.

— В смысле? — не понял Роберс.

— Я имею ввиду — в авторском варианте, или после обработки специальным человеком. Руку уже набившем в этом деле. Стилистика и прочее.

Расстались на мажорной ноте. Потом были два звонка.

Первым позвонил издатель, сообщил, чтобы Роберс приехал подписать договор. Текст менять не придется, только слегка подвергнуть обычной корректировке. Вторым вышел на связь полковник МкНил. Просил, чтобы Майкл немедленно приехал в НАСА.

— Мне, нужно кое-какие дела уладить, — молвил в трубку Роберс.