Лоис Буджолд - Судьба [сборник litres]

Гвардейцы, отступив на почтительное расстояние, встали «вольно». Кристос опустился на колени прямо на мостовую, вынул из мешка бронзовую треногу и чашу и установил их рядом с мемориальной доской. Встал, поклонился своей госпоже и отступил в сторону, присоединившись к гвардейцам; они обменялись приветствиями, о чем-то пошептались, и один из гвардейцев вышел на проезжую часть, чтобы направить в объезд увеличивающийся поток машин.

– Доброе утро, Айвен, – поздоровалась с сыном леди Элис. – С днем рождения, милый. – Она обняла его, и он неловко поцеловал ее в щеку, после чего с благодарностью кивнул Иллиану, эхом повторившему:

– С днем рождения, Айвен. Тебе ведь сегодня тридцать пять, верно?

– Да, сэр.

– Полжизни, по меркам Старой Земли – «трижды-двадцать-плюс-десять», а? Невероятно, что все мы прожили так долго. – Он покачал головой так, словно это его удивляло.

Айвен поморщился.

Насколько Тедж поняла из прочитанного, война Фордариана была чем-то вроде неудавшегося дворцового переворота и началась после восшествия на престол пятилетнего императора Грегора под регентством Эйрела Форкосигана, когда граф Вейдл Фордариан попытался захватить власть при поддержке своих сторонников. Нанеся первый удар, они захватили столицу, армейский генштаб и штаб-квартиру СБ. В руках у мятежников оказалась мать юного императора, но сам мальчик от них ускользнул, и его укрывали где-то в сельской местности войска, собранные Форкосиганом. Этот промах оказался для Фордариана роковым.

Несколько месяцев велись незначительные сражения, не дававшие никому существенного перевеса. Каждая сторона отчаянно пыталась привлечь под свои знамена новых графов, военачальников и подданных. Капитан лорд Падма Форпатрил и его жена, леди Элис, родственники и союзники регента Форкосигана, во время переворота оказались в столице. Выбраться из города им не удалось, и они вынуждены были скрываться. О гибели Падмы сообщалось лишь в коротенькой сноске – ведь там не было даже небольшого сражения. Была ли та ночь такой же промозглой и туманной, как нынешняя?

Теперь, после того как Тедж уже была в одной комнате со взрослым сорокалетним Грегором и ела вместе с ним пирожные с кремом, эта история казалась ей даже еще более сюрреалистической. Не говоря уже о…

Нынешняя леди Элис, сдержанная и властная, повернулась к Тедж и взяла ее за руки.

– Доброе утро, Тедж. Я рада, что вы приехали.

Тедж задумалась о том, сколь велика разница между «мужа застрелили» и «мужа застрелили у тебя на глазах». Она склонила голову, внезапно ощутив совершенно новую робость перед этой женщиной.

– Спасибо, – проговорила она, не зная, что тут еще можно сказать.

– Насколько я понимаю, для вас это будет первый поминальный ритуал такого рода?

– Да. Я о таких раньше даже не слышала.

– Тут нет абсолютно ничего сложного. Особенно на тридцать пятый раз. Иногда люди устраивают этот ритуал в годовщину смерти того, кто был им дорог, иногда – в день рождения, а порой и по другим поводам. Когда возникает потребность. Сохранить память живой или сказать прощальное слово, в зависимости от обстоятельств. – Ее губы тронула холодная улыбка. В янтарном свете уличных фонарей лицо ее казалось бесцветным, а мундир Айвена Ксава из зеленого сделался блекло-оливковым.

Леди Элис и Айвен Ксав опустились перед жаровней на колени. Леди Элис привычным движением потянулась к холщовому мешку, выудила оттуда полиэтиленовый пакет с душистой корой и деревянными щепками и высыпала все это в металлическую чашу. Затем вынула из своей дамской сумочки пакетик поменьше и вытряхнула на щепки спутанную прядь черных и серебристых волос. Айвен порылся у себя в кармане брюк и, откопав такой же пакет, добавил к жертвенным дарам срезанные черные кудри. Может, они это сохранили с последних стрижек? Айвен Ксав и леди Элис поднялись на ноги.

Леди Элис кивком указала на мемориальную доску.

– Это здесь моего мужа застрелили люди Фордариана. Из нейробластера – у бедного Падмы не было ни единого шанса. Я никогда не забуду тот запах… и горящих волос – тоже. Эта церемония каждый раз оживляет его в памяти. – Она поморщилась. – А меньше чем через час после этого родился Айвен.

– А где находился его маточный репликатор? – поинтересовалась Тедж.

Все трое разом повернулись к ней. Леди Элис скривилась в горькой усмешке.

– Здесь, милая моя, – ответила она, прикоснувшись к собственному животу.

Тедж застыла от ужаса.

– Вы хотите сказать, что Айвен Ксав был рожден естественно?

– В те дни все так рождались. Технология репликаторов тогда только-только добралась до Барраяра, широкое распространение она получила лишь в следующем поколении. – Леди Элис с яростью уставилась на сына: – Он родился на две недели позже срока. Девять фунтов!

Айвен Ксав занервничал.

– Я тут ни при чем, – тихонько пробормотал он. И, обернувшись к Тедж, так же тихо добавил: – Она это каждый год вспоминает.

Леди Элис продолжила, уже более спокойно:

– Друзья, которые нас спасли… меня спасли, почти в самый последний момент, они чуть ли не волоком утащили меня в заброшенный дом в районе старого Караван-сарая – в те времена это был очень грязный и очень опасный район – не слишком далеко отсюда. Сержант Ботари, упокой Господь его смятенную душу, выступил в роли акушерки, поскольку ни у кого другого, включая меня, никакого опыта в этих делах не было. Я была страшно напугана, а мне даже кричать было нельзя, потому что люди Фордариана нас там повсюду искали. Ботари дал мне закусить тряпку… до сих пор, когда об этом думаю, вспоминаю ее омерзительный вкус. Тошнотворный. И мы как-то все это пережили, Боже мой, до сих пор не пойму как. Мы все были так молоды. Айвен уже старше, чем был тогда Падма. – Она с внезапным удивлением вгляделась в Тедж. – Мне было всего двадцать пять. Столько же, сколько сейчас вам, милая моя. Какое удивительное совпадение.

«Более чем удивительное и какое-то очень тревожное», – подумала Тедж. Но новая – точнее, вновь открытая – причина неожиданного сочувствия, которое эта стареющая женщина проявила к другой молодой беглянке, оплакивающей своих мертвых… Эта причина сделалась вдруг прозрачной как лед, или как хрусталь, или как осколки стекла, или что-то еще с острыми и опасными гранями. «Ой».

«Она знает. Она знает это все – и наверное, даже больше». Быть может, весь этот внешний глянец – непроницаемая твердая оболочка, которая нужна лишь затем, чтобы слишком многое скрыть?..

Саймон Иллиан нахмурился:

– А где в это время был я? Я должен был быть здесь, чтобы помочь тебе…

Она ободряюще коснулась его руки.

– Ты тайно вывозил адмирала Канзиана, Эйрелу это дало огромное тактическое преимущество.