Рэндал Гаррет - Предательство высшей пробы

Как только корабли вступили в контакт, Макмейн уже видел исход схватки. Монотонно, не торопясь, он отдавал приказания штабным офицерам; его внимание настолько поглотило происходящее на экране, что он не замечал никого вокруг.

Корабль против корабля, два флота смешались в битве. Сверхзвуковые торпеды неимоверно ярко и беззвучно взрывались в пустоте; корабли разрывались, как переполненные пивные бутылки, оставляя размазанный след на экране; люди и машины горели и погибали, разбрасывая в кричащей тишине космоса осколки своих атомов.

Макмейн бесстрастно наблюдал за происходящим. За каждого погибшего керотийца земляне расплачивались десятью своими жизнями.

Битва была жестокой. Началось вторжение в самую сердцевину земных колоний. До сих пор керотийцы сражались с внешними постами, расположенными на окраинных планетах сферы влияния Земли. Они были не слишком густо заселены, поэтому захватить их было относительно легко. Здесь не было основной массы земных военных кораблей, чтобы защитить те планеты, что не могли сами постоять за себя.

Далее шли более населённые планеты с большими колониями, которые могли выдержать значительные сражения, не полагаясь на космический флот. Но теперь основной костяк земных Космических Сил был уничтожен, и не составило бы труда захватывать планету за планетой, поскольку все они сдавались бы поочерёдно, вынужденные сделать это; керотийцы обеспечивали свою безопасность, прежде чем двигаться дальше.

В этом и заключался первоначальный замысел керотийцев. Но Макмейн предложил им нечто иное — способ, в случае удачи сберегавший время, жизни и деньги Керота. Если бы план не удался, сказал Макмейн, ничего страшного, можно вернуться к первоначальному варианту.

И вот они захватили первую планету с колонией. Когда обороняющийся земной флот был разбит в пух и прах, керотийцы получили возможность войти в Мир Хьюстона, это был первый шаг на пути к самой Земле.

Но Макмейн не стал задумываться об этой фазе войны. Это всё было в будущем, а сейчас надо было сражаться.

Долгое время он наблюдал, как керотийские корабли постепенно одержали верх благодаря своей тактической позиции и разнесли земной флот в щепки. Но только когда увидел, как удирают остатки флота землян, он понял, что битва окончательно выиграна.

Керотийские корабли собрались вместе. Не было необходимости преследовать землян; это бы только разрушило боевой порядок керотийцев. Проигравшие могли двигаться вразброс; победители — нет. В начале войны керотийцы использовали этот трюк против землян: разбитые керотийцы удирали, земляне бросались в погоню. Разбросанные земные корабли вдруг обнаруживали, что попали в ловушку — в засаде прятались керотийские корабли. Естественно, другой стороне никогда не удавалось повторить этот трюк.

— Хорошо, — произнёс Макмейн, когда битва была позади, — давайте отправимся на Мир Хьюстона.

Штабные офицеры, включая и Таллиса, вскочили на ноги, поздравляя Макмейна и пожимая ему руки. Даже генерал Хокотан, присланный из Генерального Штаба, чтобы во время боевых действий приглядеть и за Макмейном и за Таллисом, радостно похлопал Макмейна по плечу.

Никто на борту не догадывался, что Хокотан имел отношение к Генеральному Штабу, но Макмейн довольно легко вычислил шпиона. Между бойцами флота и политиканами из Штаба были существенные отличия. Возможно, политиканы и не были более жестокими, чем офицеры, но это была жестокость совсем другого рода. Это была жестокость убийцы, расправляющегося с теми, кто слабее, а не жестокость бойца, стремящегося к победе. У Макмейна было чувство, что офицеры Генерального Штаба предпочитали расходовать свои силы только на подавление подчинённых и не рисковали головой в тех случаях, когда могли получить сдачи.

Похоже, генерал Хокотан имел больше боевого опыта, чем другие штабные офицеры, но в душе он не был офицером флота. Его нельзя было сравнить с генералом Таллисом, не то что с рядовым офицером. Чем больше Макмейн узнавал керотийцев, тем больше он понимал, как ему повезло, что земляне тогда захватили в плен именно Таллиса, а не другого керотийского генерала. Он не был уверен, удался бы его план, будь на месте Таллиса любой другой офицер из тех, кого он знал.

Таллис, как и Макмейн, был выдающимся представителем своей расы.

Лицо Макмейна выражало удовольствие, когда он принимал поздравления от керотийских офицеров. Когда они поутихли, он сказал:

— Неплохо поработали, правда? Осталось только заставить планету сдаться.

Все засмеялись. Чтобы захватить планету, не требовалось особой стратегии, необходима лишь огневая мощь. Оборонительные силы любой планеты были маломаневренны, но запас энергии на планете был несравненно больше запасов на корабле, каким бы большим он ни был. Каждое оборонительное сооружение придётся подавлять всей огневой мощью флота, уничтожая их один за другим, пока планета не станет беспомощной. Вся планета в целом может обладать более значительным резервом, чем флот, но отдельные оборонительные сооружения были слабее. Задача заключалась в том, чтобы не быть уничтоженными остальными оборонительными силами, когда весь флот будет атаковать одну из таких точек. Оставался определённый риск, но с этим можно было справиться.

Для подобных заданий не требовались особые способности Макмейна. Ему оставалось только наблюдать и ждать, когда всё закончится.

Итак, он наблюдал и ждал. В отличие от яростных и непродолжительных космических битв, осада планеты длилась днями и требовался постоянный обстрел. Когда всё было позади, военные корабли керотийского флота и катера с больших судов приземлились на планете Мир Хьюстона и оккупировали её.

Макмейн сидел в своей каюте, когда зашёл генерал Хокотан с известием, что планета покорена.

— Она в наших руках, — сказал высокопоставленный шпион с улыбкой превосходства на лице. — Жалкие животные, похоже, были вообще не в состоянии защитить себя. Они понятия не имеют, что такое настоящее сражение. И как только таким недалёким существам хватило ума покорить космос? — Хокотан с наслаждением бросал оскорбления в лицо Макмейну, поскольку знал, что, согласно керотийской этике, тот не мог позволить себе никаких эмоций, когда пренебрежительно отзываются о враге.

Макмейн был невозмутим.

— Вы всех их захватили, да? — спросил он.

— Всех, только немногим удалось скрыться в лесах среди холмов. Но не у многих хватило смелости покинуть безопасные города, хотя мы и оккупировали их.

— Сколько осталось в живых?

— Около ста пятидесяти миллионов, чуть больше или меньше.

— Хорошо. Этого достаточно, чтобы преподать им урок. Я выбрал Мир Хьюстона, поскольку мы можем бросить его, не ослабляя своих позиций. Он занимает такое положение в космосе, что не представлял бы для нас никакой угрозы, даже если бы мы никогда не захватили его. А теперь нам следует убедиться, что наше послание достигнет Земли.