Лоис Буджолд - Подарки к Зимнепразднику

Ройс начал думать, что эта история со строгим собачьим ошейником была не такой уж шуткой. Это маниакальное напряжение если было не заразительно, то на нервы, точнее на то, что от них осталось, действовать начинало. Он заметил сухо, подражая стилю речи Пима: — Мне дали понять, что это вы уже сделали, милорд.

Милорд снова замер на полушаге. — Кто это тебе сказал?

В данных обстоятельствах Ройс решил не упоминать госпожу Форсуассон. — Таура.

— Эх, может, это какой-то тайный женский шифр. Но ключа к нему у меня нет. Действуй самостоятельно, парень. — В его хихиканье был легкий оттенок истерики. — Но если ты когда-нибудь удостоишься ее приглашения, берегись: это похоже на то, будто на тебя в темном переулке напала богиня. После этого ты не останешься прежним. Уж не говоря о некоторых весьма важных частях женского тела в том масштабе, что их действительно можно найти , да еще о клыках, нет ничего более захватывающего, чем…

— Майлз, — прервал его недоуменный оклик откуда-то сверху. Ройс поднял взгляд и увидел закутанную в халат графиню Форкосиган, которая, перегнувшись через перила лестничной площадки, разглядывала сына. Как давно она там стоит? Она бетанка; возможно, последние реплики милорда ошарашили ее не столь сильно, как Ройса. Да на самом деле, и не могли ошарашить, в этом Ройс был уверен.

— Доброе утро, мама, — выдавил милорд. — Какой-то ублюдок пытался отравить Катерину, ты слышала? Когда я до него доберусь, то клянусь, что Расчленение Юрия Безумного покажется загородным пикником…

— Да, СБ всю ночь держала нас с твоим отцом в курсе происходящего, и я только что говорила с Элен. Похоже, сейчас все под контролем, кроме того, что надо уговорить Пима не бросаться во искупление вины со Звездного моста. Он просто обезумел от своей оплошности. Умоляю, поднимись к себе, прими снотаймер и ляг на какое-то время поспи.

— Не хочу таблеток. Мне нужно проверить сад. Нужно проверить все…

— Сад в порядке. Все в порядке. И как ты только что убедился на примере присутствующего здесь оруженосца Ройса, твой персонал более чем компетентен. — Она принялась спускаться по лестнице. В ее взгляде определенно была сталь. — Тебе нужен либо снотаймер, либо кувалда, сын. Я отказываюсь вручать тебя твоей безупречной невесте в таком состоянии, как ты есть сейчас. А то и в худшем, если ты хоть немного не поспишь до полудня. Это нечестно по отношению к ней.

— В этом браке все нечестно по отношению к ней, — уныло пробормотал милорд. — Она боялась, что это снова будет кошмар ее прежнего замужества. Нет! Это будет совсем другим кошмаром — и куда худшим. Как могу я просить ее шагнуть со мною под обстрел, если…

— Насколько я помню, это она попросила тебя. Я там была, припоминаешь? И хватит нести чушь. — Графиня взяла его за локоть и более-менее удачно принялась конвоировать вверх по лестнице, подталкивая в спину. Ройс мысленно отметил этот прием на будущее. Тут графиня оглянулась через плечо и успокаивающе, хоть и довольно неожиданно, подмигнула Ройсу.

Остаток самого впечатляющего за всю карьеру Ройса ночного дежурства прошел, к его облегчению, без дальнейших происшествий. Он разминулся со стайкой взволнованных горничных, спешащих навстречу обязанностям этого знаменательного дня, и поднялся по лестнице на четвертый этаж, в свою крошечную комнату, прикидывая, что милорд не единственный, кому стоит немного поспать перед исполнением своих обязанностей на публике нынче днем. Но последние невольные замечания милорда какое-то время не давали ему заснуть, соблазняя потрясающими, но чарующими видениями. Такими, о каких он в Хассадаре даже не мечтал. Ройс заснул с улыбкой на губах.

За несколько минут до будильника Ройса разбудил оруженосец Янковский, постучавший в дверь.

— Пим приказал, чтобы ты немедленно явился в апартаменты милорда. Какой-то инструктаж — ливрею пока можно не надевать.

— Хорошо.

Янковский имел в виду парадную ливрею, хотя сам уже был в полном облачении. Ройс натянул на себя то, в чем провел ночное дежурство, провел расческой по волосам, досадливо нахмурившись при виде щетины на подбородке, — «немедленно», очевидно, не предполагало задержек — и заспешил вниз.

Милорда Ройс обнаружил в его собственной гостиной, уже полуодетого — в шелковую рубашку, коричневые брюки с серебряными лампасами и полагающиеся к ним вышитые серебром подтяжки. И в тапочках. С ним был его кузен, Айвен Форпатрил, блистательный в своем сине-золотом родовом мундире. Как шафер милорда и главный свидетель на предстоящей церемонии, лорд Айвен исполнял роль камердинера жениха, попутно оказывая ему всяческую поддержку.

Одним из самых лелеемых тайных воспоминаний Ройса за последние недели была сцена, которую он наблюдал в роли никем не замечаемой вешалки для пальто: великий вице-король граф Форкосиган отвел своего красавца-племянника в сторону и пообещал голосом столь тихим, что это был почти шепот, что натянет шкуру Айвена на барабан, если тот позволит своему неуместному чувству юмора хоть как-то омрачить для милорда предстоящую церемонию. Всю неделю Айвен был серьезен как судья; среди прислуги уже заключались пари, как долго он продержится. Памятуя о весьма угрожающем тоне графа, Ройс поставил на самый долгий срок и считал, что вполне должен выиграть.

Таура, тоже в наряде прошлой ночи — юбке и кружевной блузке — устроилась на диванчике в эркере, тоже явно давая какие-то ободряющие советы. Милорд, очевидно, принял снотаймер, потому что выглядел куда лучше: умытый, выбритый, с ясными глазами и практически спокойный.

— Катерина здесь, — сообщил он Ройсу благоговейным тоном, каким командующий осажденного гарнизона мог бы упомянуть о неожиданно прибывшем подкреплении. — Для подготовки невеста с подружками расположились в комнатах моей матери. Мама сейчас приведет ее вниз. Ей необходимо присутствовать.

Ответ на незаданный вопрос Ройса «присутствовать при чем?» последовал немедля. В комнату вошел сам шеф СБ генерал Аллегре в парадном зеленом мундире, а вместе с ним граф, тоже облачившийся в парадный мундир Дома. Аллегре был свадебным гостем по праву, но явился на час раньше явно не из желания пообщаться.

Буквально вслед за ними появились графиня с Катериной. Графиня была элегантна в чем-то зеленом и сверкающем. На будущей миледи было пока ее привычное вдовье платье, однако волосы уже заплетены, подняты наверх и густо увиты крошечными розочками и еще какими-то изящными ароматными цветочками, названия которых Ройс не знал. Обе женщины были мрачны, но когда Катерина встретилась взглядом с милордом, ее глаза вспыхнули улыбкой, точно их осветил мимолетный проблеск рая. Ройсу пришлось отвести глаза от этой мгновенной вспышки; ощущение было, точно он бестактно вторгся куда не следует. Поэтому выражение на лице Тауры его удивило: совершенно одобрительное, но в то же время такое тоскливое!