С. Занин - Звездный патруль (сборник)

— Вы, наверное, тоскуете по своей родине? — спросил Линсен.

— И да, и нет. Я видел много прекрасных миров. Сохранить на них жизнь — высшая цель разума. Теперь моя родина — Вселенная.

— А как вы попали в Звездный Патруль?

— Я был болен и мог уйти навсегда… Звезды излечили меня.

— Вы тогда были молоды? — не переставал интересоваться Линсен.

— Да. Но к звездам можно уйти в любом возрасте, если поставить целью служение жизни. Тогда открывается вечность.

Разговор перешел на земные дела.

— Я согласен: планету надо спасать. Она на грани взрыва. Но как это сделать? — вздохнул Линсен.

— Будьте внимательны! — И с этими словами пришелец достал из складок своей одежды небольшой предмет, напоминавший книгу. Ночной гость подошел к телевизору, выключил его из сети и присоединил к телевизору неизвестный прибор.

На экране замелькало лицо президента. Появились советники и эксперты. Проплывали двери, коридоры, холлы. И вот Линсен явно увидел кабинет шефа. Здесь Линсену когда-то вручали чек на крупную сумму за изобретенное им оружие. В кабинет вошли генералы. Один из них, высокий и худой, с постоянно трясущимися руками был хорошо знаком Линсену. Это доктор химических наук Миллер, создатель сильнейших психогенных газов. А вот и шеф. Коренастый крепыш. Голова посажена прямо на плечи. Недаром его прозвали “техасским бычком”. Взгляд исподлобья. Нижняя челюсть подчеркнуто выдвинута вперед. Во рту дымится сигара.

Линсен настроил звук в телевизоре. “Так, господа, — говорил шеф, потирая руки, — сейчас мы будем присутствовать при историческом моменте. Мы подписываем контракт с нашими фирмами на производство “фиолетового солнца”, которое мы ха-ха-ха! — зажжем над Сибирью, чтобы нам стало немножко потеплее!”.

— Это конец! — воскликнул Линсен.

— Придумайте какую-нибудь небылицу. Стихи, например! — сказал ночной гость.

— Зачем?

— Скорей! — скомандовал Звездный Патруль.

— На поляне снова белая трава. Милая корова, ты всегда права, — неожиданно для себя зарифмовал первый раз в жизни ученый случайные слова.

— С поэзией у вас не очень… — улыбнулся Патруль. — Теперь смотрите!

Четким шагом к шефу подошел майор внутренней службы и раскрыл папку с текстом договора. На экране крупным планом возник текст. Но что это?! Вместо слов об обязательствах и общих суммах дохода стали появляться строчки сочиненной Линсеном нелепицы. Буквы документа сползали к краям листа, и только в самом центре красовалось удивительное творение Линсена.

— Что вы мне принесли, Билл? — заревел “техасский бычок”.

— Текст договора, шеф! — прищелкнул каблуком молодцеватый майор.

— Какой сумасшедший печатал эту… эту…

— Маргарет Хотгарт, — поспешил ответить майор.

— Немедленно тащите эту… как там у нее напечатано… Сюда!

Через некоторое время в кабинете показалась красивая женщина в элегантном темном костюме. Очки в золоченой оправе придавали ее веселому из-за слегка вздернутого носика лицу значительность выражения секретарши высокого учреждения.

— Что вы напечатали? — бушевал шеф, и его затылок наливался кровью…

Маргарет села за машинку и перепечатала договор. Но стоило документу оказаться в руках военных, как вновь происходило необъяснимое: опять возникали глупые стишки в различных вариантах. Чаще всего менялись слова в двух средних строчках. То появлялось “милая трава”, то — “белая корова”, и наоборот. Ужас сковал искаженные лица. Секретарша прикладывала к вспотевшему лбу платочек, но не выдержала — упала в обморок.

Изображенное на экране так развеселило Линсена, что он смеялся до слез, пока, наконец, не обратил внимания на ночного гостя. Крупные морщины изрезали неподвижное лицо.

Оно напоминало маску, выражающую страдание и боль. Безволосый череп, отсутствие ресниц и бровей, будто их опалило огнем, делали ночного гостя похожим на мумию. Увидев эти перемены, Линсен осекся и замолчал.

— Срок действия аппарата — полтора года, — отчетливо выговаривая каждое слово, произнес Патруль. — За это время никто не сможет подписать договор о войне… Есть у нас еще более мощное устройство, но мы обязаны доставить его к враждующим мирам. Это пока все, чем может помочь землянам Звездный Патруль. Остальное человечество должно довершить само. Прощайте! Мы спешим! — и этими словами ночной гость будто впитался в стену и исчез.

Когда оцепенение прошло, Линсен еще раз заглянул в газету.

Ученый поймал себя на том, что буддийский монах чем-то очень похож на ночного гостя. Линсен поспешил выглянуть в окно в надежде увидеть хотя бы слабый след удаляющегося корабля. Но за окном шел мелкий дождь, после которого в сосновом бору появляются маслята, наливается огнем папоротник, и прилетающий с севера снег гасит этот последний костер уходящей осени.

Двигатели “Весты” не развивали нужной тяги. Обшивка покрылась оспинами метеоритных ударов. После аварии вблизи Соана вышел из строя Большой позитронный мозг. Сегодня, через десять лет почти слепого полета, Риф и сам не мог бы объяснить, как ему удалось вывести корабль к родной звезде. Она встречала своих сыновей молча. И только когда “Веста” прошла внешнее галактическое кольцо спутников наблюдения, внутренняя связь ожила.

— Высший Совет приветствует экипаж “Весты”, — зазвучал бесстрастный голос автомата. — Диспетчер дальней космической связи просит командира отключить ручное управление. Дальше корабль поведут с Центрального навигационного пункта.

Риф пробежал пальцами по пульту и откинулся на спинку кресла. Командир волновался и не знал куда деть руки: впервые за много лет звездолет вел кто-то другой. Космонавт повернул кресло внутрь отсека и увидел, что весь экипаж впился в обзорный экран. В верхнем углу его сверкала голубая капелька.

“Как-то встретит нас дом после стольких лет полета?” Общее нетерпение охватило и командира. Он с трудом заставил себя отвернуться от экрана. Надо было отвлечь и успокоить экипаж.

— До чего прекрасна наша планета, — широко улыбнулся Риф. — Но лучше всего — океан… — Он помолчал. — А вы знаете, что меня в молодости звали Сын дельфина?

Космонавты недоуменно переглянулись.

— Я сейчас покажу вам небольшой отрывок из семейной хроники. — Риф вставил в гипногог шарик памяти.

— Надеть шлемы, — привычный командирский голос заставил экипаж выполнить распоряжение…

Какой-то посторонний звук нарушил утреннюю тишину, и Джон Стэнли проснулся. Но прежде чем он открыл глаза, на лицо легла мягкая ладонь, от которой исходил едва уловимый аромат роз.