Андрей Негрий - Мост в Ниткуда

Имея большое жилье, Чикк'рри должен был завести себе какое‑то количество слуг.

У своего начальства он получил разрешение самому выбрать рабочую силу для своего жилья и, имея необходимые документы, он сразу же отправился на завод, где встретил дочь адмирала.

И вот, спустя полгода после первой встречи, Чикк'рри снова стоял перед ней:

— Еде–е-е–ешшь… за мнои–ий. — С трудом выговорил он.

— А Аэле? — испуганно спросила девочка, не представляющая жизнь без своей приемной мамочки. — Без нее я не поеду! — Уже тверже добавила она.

— Хт–ы-ы–о… Эл–лей? — Командор был удивлен подобным ответом, но тут вспомнил рыжеволосую самку, которая заслоняла своим телом ребенка от плети надсмотрщика. — Хор–ро–шш–о. — Чикк'рри так и не понял до конца явления привязанности одних существ к другим, но решил, что двоих работниц ему как раз хватит и, повернувшись к начальнику охраны тоном, не допускающим возражений, сказал. — Этих двух рабов я забираю для домашних работ. — Он кинул на стол документы, которые подтверждали его полномочия, и подтолкнул Юлю к выходу.

Аэле, стараясь не попадаться на глаза надсмотрщикам, выглядывала в проход, пытаясь угадать, куда увели Юлю. Наконец девочка, с каким‑то важным ящером, показалась из двери кабинета начальника охраны. Полгода назад Юля уже рассказывала про странного «рептилия», который говорил с ней на русском языке, и проплакала у Аэле на коленях всю ночь. И вот, теперь этот ящер ведет ее приемную дочь неизвестно куда и зачем.

Свист кнута заставил сжаться в комок. Удар ремня разорвал кожу на плече, и теплая струйка потекла по груди, пропитывая лохмотья. Аэле вскочила, не дожидаясь повторного удара, но надсмотрщик оказался проворнее, и второй удар сбил ее с ног. Девушка выпала в проход, почти под ноги Юле. Девочка закричала, а ящер что‑то коротко скомандовал. Надсмотрщик опустил кнут и что‑то начал говорить в ответ, но под тяжелым взглядом Командора, тут–же умолк, стушевался и, как‑то бочком, бочком, втиснулся в узкий лаз между станками и пропал.

Тем временем Юля помогла Аэле подняться с пола, успев прошептать:

— Он нас забирает отсюда. — И на немой вопрос «Куда?», только пожала плечиками. — Не знаю, но думаю, хуже не будет.

Они вышли в холодный, пронизанный ветром вечер, кутаясь в свои жалкие лохмотья, следом за непонятным человеко–ящером. Недалеко стояла машина. Спустя некоторое время Чикк'рри жестом приказал выходить. Судя по тому, что он привез их на взлетную площадку, их ждал перелет на другую планету, к новым обязанностям и, может быть к новым надеждам.

Небольшой космический корабль, который ждал Командора, встретил их сырым теплом грузового отсека. Сюда вел отдельный шлюз, на полу лежали какие‑то тюки и большой тюфяк, набитый сухими водорослями. Горел неяркий свет. Юля помогла Аэле удобнее устроиться, порылась в мешках и нашла лоскут чистой тряпицы — не синтетики, а какого‑то натурального полотна, которым и перевязала сочащуюся сукровицей рану на плече Аэле. Потом она легла, свернулась калачиком у неё под боком, и через мгновение уснула.

Аэле долго лежала, не смыкая глаз. Рана ее не беспокоила, и она, глядя на чумазую мордашку сморенной усталостью девчушки, пыталась понять, что же с ними происходит. Куда их везет этот странный ящер? Почему именно их, из сотен и тысяч работников гигантского комплекса? Эти и другие вопросы вертелись в голове девушки, не находя ответа.

Наконец раздался гул, пол мелко задрожал, и сила тяжести вдавила их в импровизированную постель, но Юля даже не проснулась. Через несколько минут тяжесть исчезла и амазонка, немного поворочавшись, обняла девочку, закрыла глаза и тоже провалилась в тяжелый сон без сновидений.

Командор Чикк'рри сидел в пилотском кресле и думал. Он много думал в последнее время. О себе, о девочке, об адмирале, и о том, как странно переплелись их судьбы. Он думал о предстоящей войне и о том, что не сможет уже вести боевые звездолеты против Внешних миров. Что‑то сломалось у него внутри, какая‑то маленькая, незаметная, но очень важная пружинка, дававшая завод ненависти против гладкокожих, и таких чуждых созданий.

Чикк'рри поклялся, что наступит день, когда он вернет детеныша отцу и попросит разрешения остаться рядом до конца. Он знал, что в предстоящей войне у галактики нет шансов выстоять, она будет растоптана и уже ни когда не поднимется из руин. И только раса рептилий, не знающая жалости и сомнений, будет властвовать железной рукой на обломках рухнувших миров. Вернее властвовать будет древняя раса Имхито — Хшшерр'х, а Ихтио будут выполнять всю грязную и кровавую работу. Но это знание не ослабляло желания, наоборот, еще больше разгоралось, и он хотел приблизить это время.

Рабочий день начинался рано, — с прибытия автоматических платформ, которые развозили пищу по домам командного состава. Это были часы самой «тяжелой» работы по дому: освежеванную тушу нужно было разрубить на части, отделить мясо от костей, отбить, делая мягким и нежным, и замочить в ледяной воде, чтобы оно оставалось свежим весь день. Холодильников здесь не было. Мясо доставлялось с одной из многих животноводческих планет, где разводились специальные породы скота, поступающие к столу аристократии и высшего командного состава. Мороженая пища и еще концентраты, были уделом беднейших слоев населения Империи.

Потом, дождавшись приезда мусороподборника, загрузить оставшийся костяк, обрезки жил и отходы от овощей.

После утренних работ Аэле готовила завтрак себе и Юле, а потом, девушки вместе перебирали и чистили овощи. К обеду они должны были убраться в помещениях, сделать влажную уборку всех комнат, вычистить и вымыть кухню, а так же принести льда для холодильного водоема.

Обычно, сразу после завтрака, Командор улетал по делам и возвращался очень поздно. Без четкого разграничения времени суток, поначалу было трудно ориентироваться, но постепенно девушки стали время просто чувствовать. Чикк'рри редко прилетал на обед, иногда задерживаясь, на сутки и более, в разъездах по служебным делам. Благодаря этому и бесстрашная амазонка, и ее воспитанница, зачастую были предоставлены самим себе, ничуть этим не тяготясь. Они продолжали свои тренировки, оттачивая мастерство техники боя и доводя его до совершенства. Нужда и голод остались в прошлом, там, на серой планете, и они все реже и реже вспоминали о том кошмаре.

Командор относился к ним, мало сказать — хорошо. Он внимательно следил, чтобы ни самка, ни детеныш, не знали ни в чем нужды. А временами, когда выдавалось свободное время, просил Юлю учить его русскому языку, чем та, с удовольствием занималась. И он был очень усердным учеником — старательно запоминал слова, понятия, обороты речи и даже интонации, совершенно не свойственные речи рептилий. Это было очень нелегко, если учесть неприспособленность его голосовых связок и раздвоенного языка.