Святослав Сахарнов - Лошадь над городом

Между тем каналы, вырытые в степи, продолжали исправно доставлять в нее влагу, новые не понадобились, и степьканальцев охватило тягостное раздумье: что делать дальше? Впрочем, тревога скоро забылась: зданию каждый год требовался ремонт, у ремонтников-строителей не хватало сил, им надо было помогать, еще каждый год весной и осенью нужно было участвовать в волейбольных соревнованиях, летом выезжать в подшефный колхоз на картошку, а зимой отвозить детей в оздоровительные лагеря, еще нужно было выбивать резину для автомашин, составлять финансовые планы на будущие кварталы и отчитываться за прошлые. А тут в одном из отделов молодой и наивный сотрудник, только что прибывший в «Степьканал», предложил построить в посошанской степи самый длинный в Европе арык. Хотя назначение его он объяснить толком не мог, идея понравилась, возникли споры, степьканальцы разделились на ее сторонников и противников. В областной центр полетели анонимные и неанонимные письма, не успевали принимать комиссии, присылаемые для их проверки. Когда накапливалось сразу несколько комиссий, учреждение работало круглые сутки. По ночам загулявшие жители, возвращаясь после именин или свадьбы домой, видели горящий в здании свет. «Вот работают, так работают!» — с уважением говорили обыватели.

Между тем изменилось и название учреждения. Возглавить его приехал новый начальник, человек редкой энергии, который успел прославить свое имя тем, что уже руководил детским книжным издательством, поднимался во главе экспедиции на вершину Казбека и даже достиг на лыжах во главе другой экспедиции точки, лежащей всего в трех километрах от Северного полюса. Ознакомившись с состоянием дел, он забраковал все, что делалось его предшественниками. «Проектировать и строить каналы нужно по-новому», — сказал он, и учреждение тут же было переименовано в «Новоканал». Это совпало по времени с окончанием строительства бетонного здания, штаты расширили, в новые кабинеты завезли сверкающие никелем чертежные и множительные аппараты, а в гимнастическом зале установили выкрашенную в суровый серый цвет и похожую на комплект хирургических шкафов электронно-вычислительную машину, которую инженеры между собой тут же стали называть на иноземный лад «компьютером». Не успели это сделать, как начальник уехал возглавлять сверхглубокое бурение на острове Мелихан в Каспийском море, и жизнь в «Новоканале», побушевав, как бушуют волны от прошедшего по узкому речному каналу морского лайнера, снова вернулась в прежнее русло.

Увы, рожденный для блага посошанских полей «Новоканал» давно уже спроектировал и построил все нужные им водные артерии. О тех, кто до глубокой ночи чертил их линии, разбивая степь на шахматные прямоугольники, крутил ручки стареньких арифмометров и считывал с неровного ряда бледненьких цифр будущие квадратные километры зеленых полей и ожидаемые тонны зерна, о тех, кто выезжал на месяцы в степь, бродил по ней с теодолитами, ночевал в палатках, шел следом за грейдерами и бульдозерами, спускался в выложенные тонкими бетонными плитами канавы, придирчиво на ощупь проверяя швы, — о них вспоминали за столом, рассказывали легенды вновь принятым молодым сотрудникам.

Случайный посетитель, не подходи к столам, заваленным исходящими и входящими, не вникай в чертежи! Давно уже новоканальцы пробавляются случайными работами. На белых ватманах можно увидеть и замысловатые изгибы шоссейной дороги, и кокетливое здание колхозного гастронома, а цифры, которые бесшумно мелькают на микрокалькуляторах, могут оказаться чем угодно — и средней успеваемостью по школам области, и годовыми колебаниями атмосферного давления, и рождаемостью телят в могучем комплексе, недавно выстроенном за городом. Это снимаются копии чужих чертежей, делаются срочно нужные кому-то чужие подсчеты, кипит работа, на которую у кого-то другого не хватило или сил, или времени.

Все реже стали выезжать сотрудники в поле, все чаще стали меняться в «Новоканале» директора. Как-то в Посошанск проездом заглянул академик, которого главным образом интересовала проблема пуховых паразитов птиц, но, как всякий академик, он был эрудит, и, когда заведующий сектором Бронислав Адольфович Браун-Згуриди на банкете в честь пухопаразитолога пожаловался на обилие сотрудников, которых надо загружать работой, академик сказал:

— Дорогуша, почему вы ищете связь между числом прорытых каналов и размерами учреждения? Чем меньше дел, тем больше сотрудников... Если у входа в вашу контору нет швейцара, а в кабинете у начальника узбекского ковра, можете быть уверенным, учреждение работает хорошо. У вас их нет? — можете не волноваться. Между прочим, занятная история, каждый раз, куда бы я ни летел за границу, приходится пролетать Копенгаген. Так вот, в Дании признаком хорошего тона считается, когда в рюмки подливают не спрашивая...

Академик уехал, а очередной директор, который пришел в «Новоканал» из системы, которая снабжает больницы и морги хлористой известью и столами-каталками, и который не знал о мрачных предсказаниях академика, добился введения в штат швейцарской должности и выписал из Узбекистана для своего кабинета ковер особо художественной работы. После этого даже самые активные новоканальцы, к числу которых относился неутомимый Браун-Згуриди, остановили движение своих авторучек и рейсфедеров и обратили силы на дела, прямого отношения к строительству каналов не имеющие.

Браун-Згуриди обратил свое внимание на Шурочку.

Боги, которые, если верить древним грекам, все время внимательно наблюдают за людьми, особенно пристально должны смотреть за красивыми мужчинами. Бронислав Адольфович был жгучий брюнет с профилем киноактера, отличный рассказчик и тамада. Родители его, скромный портной и предприимчивая администратор кинотеатра, с детства внушили ему мысль, что человек — это не то, каким он знает самого себя, а то, каким он кажется окружающим. В школе он играл в баскетбол, в институте собирал профсоюзные взносы, придя в «Степьканал» сразу же взял на себя по совместительству с должностью инженера необременительные обязанности культорга. Его звездным часом стала рыбалка, большим охотником до которой оказался тот самый директор, который покорил Казбек и переименовал учреждение. В первый же выезд, а коллектив выехал на воскресенье на Щучье озеро, выяснилось, что никому в голову не пришло захватить с собой ни червей, ни лопаты.

— Да что же это такое, товарищи? — озадаченно спросил руководитель. — Ну не на хлеб же ловить? Карась — он вредина, ему толстого червя подавай. Неужели никто...

И тогда из шеренги смущенных новоканальцев вышел Бронислав Адольфович. В руке он нес раскрытую банку из-под желудевого напитка «Кофе натуральный», на дне ее шевелились вперемешку с комочками земли розовые колечки и спиральки.