Николай Басов - Место отсчета

Незаметно на него накатила сладкая дрема, предлагая его телу стихнуть, как и все вокруг. А тишина в самом деле возникла упоительная. Ее не нарушали, как бывало летом, кузнечики или цикады в свежей траве, это не была тишина осеннего вечера, когда умирающая листва и вянущие травы издают неповторимый шелест от малейшего прикосновения, в котором то и дело проскакивают жестяные тона. Сейчас Ростик мог слушать тишину, наполненную редким плеском ручьев, стекающих по склонам холмов и по дну овражков.

Вот только где-то совсем в отдалении звякнул алюминиевый котелок, в котором они кипятили чай, должно быть, Квадратный хочет довести их посуду до немыслимого блеска…

Ростик сел, чистоплотность Квадратного не имела никакого отношения к тому, что там происходило. Теперь он понимал это совершенно отчетливо. Рука потянулась за автоматом, правая легла на затвор, опуская предохранитель, но выстрелить Ростик уже не успел.

Откуда-то из темноты, раскручиваясь со звоном, словно струна, вылетела ременная петля и обвила его вокруг рук. Вторая такая же, мгновение спустя, захлестнула плечи. Обе удавки тут же сжались, не давая вскинуть автомат.

Ростик попытался было завалиться и вытащить из темноты невидимых врагов, но те оказались умнее. Рывок… И Ростик уже слетел со своей кучи хвороста, упав в хлюпающую, грязную тьму, которая ударила его разом по ногам и голове.

Ростик почувствовал, что он катится по пологому глинистому склону, потеряв автомат, запутываясь в накинутых на него арканах, да так, что уже и дышать становилось невозможно. Он рванулся вверх, к слабому пятнышку света, висевшему в туманном воздухе, – отражению их костра. Но откуда-то сбоку вылетел тупой конец копья, который с сухим треском воткнулся ему в голову, с левой стороны, чуть выше виска, и Ростик почувствовал, что погружается в болезненное, тяжелое беспамятство.

Он очнулся оттого, что кто-то толкнул его сзади. Оказалось, к его спине привалился Квадратный, потому что они были связаны одним арканом, да так, что невозможно было шевельнуться, чтобы этого не ощущал другой. К тому же каким-то образом были прихвачены их ноги, и ни один из них не мог выпрямить их. Любая подобная попытка приводила к весьма неприятным ощущениям. Ростик разлепил спекшиеся губы:

– Ты как?

– Сказал бы, что в порядке, но это будет преувеличением, – буркнул старшина.

Ростик усмехнулся. Несмотря ни на что, он не чувствовал, что им грозит серьезная опасность. Он испытывал то самое чувство, которое делало его чрезвычайно проницательным и которое ни разу, сколько удавалось помнить, не обманывало его. Чтобы успокоить напарника, он сказал об этом старшине.

– Ну да, – отозвался тот, – повода к волнениям у него нет… Вот сожрут тебя, отварив в нашем же котелке, тогда продолжишь свои гипотезы.

– В нашем котелке не отварят, в него только чай на двоих и поместится.

– А по частям? – предположил Квадратный.

Ростик посмеялся про себя над старой шуткой, потом попытался найти отсвет костра, который висел в воздухе еще несколько минут назад. Он был уверен, что с момента их захвата прошло именно столько времени.

Но вокруг стояла почти чернильная тьма. Лишь где-то далеко позвякивал металл да тихо, подбадривая друг друга, переговаривались жеребцы.

– Коней бы не тронули, – сказал Квадратный. – Представляешь, если у кобыл ни одного жеребенка не появится? Что делать станем?

– А в городе больше жеребцов не осталось?

– Говорят, что нет.

Ростик задумался. Теперь, когда он почти привык не слезать с коня целыми днями, терять коней, тем более насовсем, ему не хотелось.

– Раньше следовало об этом думать, – отозвался он.

Как ответ на его слова, из темноты вдруг возникла огромная фигура. Ростик потряс головой, тем не менее это ему не привиделось. Туша высотой крепко за два метра двигалась абсолютно бесшумно. На расстоянии чуть больше вытянутой руки Ростик не мог различить даже хлюпанья мокрой глины.

Непонятный, косматый зверь вдруг наклонился к пленникам, и его невероятно большие, выпуклые, совершенно темные, без признаков белков или радужек глаза оказались напротив Ростикова лица. Теперь не составляло труда понять, почему их нападение оказалось таким успешным. И даже не костер послужил тому причиной. С такими глазами эти существа увидели бы их стоянку в полной темноте за много километров.

Может быть, они и в тумане умеют видеть, с завистью подумал Ростик. Огромная, шириной с небольшую канистру, косматая морда повисела перед ним, потом удалилась во тьму. А спустя пару мгновений судорожно дернулся Квадратный, уперевшись в Ростика острыми лопатками.

Только сейчас Рост понял, что на них нет кирас.

– Не беспокойся, – шепотом проговорил он. – Это только любопытствующий.

– А вид у него зловещий.

– Скорее всего он считает себя писаным красавцем.

– Не знаю, кем он себя считает, – отозвался старшина, – но двигается так, что привидение позавидует.

Потом стало совершенно темно и тихо. Ростик попытался ощутить присутствие незнакомых косматых гигантов где-то рядом, но безуспешно. Должно быть, от этого напряжения, равно как и от нервного потрясения, вызванного пленом, он незаметно уснул. Впрочем, сон этот был беспокойным и раза три вообще становился прозрачным и тонким, как первый лед, когда Квадратный пытался его о чем-то спрашивать. Но Ростик лишь мычал и снова засыпал.

Он проснулся от холода. За ночь сидения на ледяной земле, едва прикрытой прошлогодней травой, тело затекло, а связанные сзади руки и вовсе онемели. Ростик стал пробовать крепость завязок, наброшенных на локти.

– Я тебе еще ночью предлагал освободиться, – не очень отчетливо проговорил Квадратный. Должно быть, у него смерзлись губы.

– Ночью это бесполезно было. Куда бы мы с тобой побежали? А они в темноте видят, как летучие мыши.

– С чего ты взял?

– Глаза их помнишь? Ясно, что они из ночных охотников.

– Почему же они нас тогда…

Но договорить Квадратный не успел, потому что где-то далеко, над лесом появилось слабое свечение. Это наступал рассвет. Оба пленника повернули головы, пытаясь за склоном холма разглядеть то каждодневное чудо, которому на Земле соответствовал восход.

– Быстро, однако, светает.

– По мне, можно бы и быстрее.

Наконец, свет залил верхушки деревьев и стал ярче, ближе, надежнее. Некоторые деревья выступили из тумана и стали видны по-настоящему, словно размытая акварель проступила на листе бумаги. Контуры обрели объем, посветлели еще больше… И вот уже день, настоящий весенний день установился вокруг.

– Встаем, – предложил Ростик.

Уперевшись друг в друга плечами, оба пленника попытались оттолкнуться от земли. Это получилось не сразу, но все-таки получилось, и они утвердились на ногах, путы вокруг их сапог оказались не так коротки, как сначала казалось. Они могли даже идти, хотя, конечно, каждое движение следовало согласовывать, чтобы не валиться, как два снопа.