Клиффорд Саймак - Дети наших детей

Clifford D. Simak «Our Children's Children», 1973

пер. К.Королев

Бентли Прайс, фотограф Глобал Ньюс Сервис, положил на сковородку кусок мяса, поставил регулятор жаровни в позицию «нагрев» и опустился в кресло-качалку с банкой пива в руке. Внезапно в воздухе, под ветвями древнего дуба, появилась дверь, и из нее начали выходить люди.

Бентли полагал, что с годами утратил всякую способность удивляться. Горький опыт приучил его не видеть в неожиданном ничего сколько-нибудь необычного. Он добросовестно выполнял свою работу: снимал сцены происшествий и удалялся, порой в большой спешке, ибо опасался конкурентов из Ассошиэйтед Пресс и ЮПИ; к тому же, Бентли считал, что, хотя художественные редакторы в целом ребята неплохие, лучше — и разумнее — не будить в них зверя.

Однако сейчас Прайс откровенно изумился, поскольку на его глазах происходило то, что отнюдь не легко вообразить или вывести из предшествующего опыта. Он замер в кресле, стиснув в кулаке банку с пивом, и оторопело уставился на незваных гостей, а те валили через дверь нескончаемым потоком. Впрочем, черная дыра с нечеткими очертаниями вряд ли подходила под определение «дверь»; вдобавок она отличалась довольно внушительными размерами — пришельцы выходили из нее по четверо, а то и по пятеро в ряд.

Судя по наружности, это были обыкновенные люди; недоумение вызывала разве что одежда: они словно возвращались домой с маскарада. Будь они все молоды, Бентли предположил бы, что имеет честь наблюдать студентов какого-нибудь колледжа, однако среди новоприбывших хватало и пожилых, и стариков.

Одним из первых на лужайку возле дуба ступил высокий и худой мужчина, худоба которого, как ни странно, придавала ему известное изящество. Его голову венчала шапка густых, седых со стальным отливом волос, а шею он вытягивал точь-в-точь как индюк. Наряд мужчины составляли серая юбка, что едва доставала до шишковатых колен, и красный плед, перекинутый через плечо и перехваченный в талии ремнем, который также удерживал юбку; в общем, подытожил про себя Бентли, ни дать ни взять шотландский горец.

Мужчину сопровождала молодая женщина в белом платье, из-под которого виднелись сандалии. Иссиня-черные волосы женщины, собранные в «хвост», ниспадали до пояса. А она симпатичная, подумал Бентли. Незнакомка была красива той красотой, какая встречается крайне редко; кожа ее лица будто светилась изнутри и не уступала белизной платью.

Парочка приблизилась к креслу, в котором восседал Бентли.

— Заключаю, — произнес мужчина, — что вы хозяин. — Его слова прозвучали как-то странно, хотя все, вроде бы, было понятно.

— Вы имеете в виду, что я владею этой лавочкой? — отозвался Бентли.

— Вполне возможно, — ответил пришелец, — Я не до конца освоился с языком вашего времени, но вы меня, похоже, понимаете.

— Разумеется, — подтвердил Бентли, — но о каком таком времени вы толкуете? У вас что, свой язык на каждый день?

— Ни в коем случае, — возразил мужчина. — Так или иначе, мы просим извинения за свое вторжение. Мы не причиним вреда вашей собственности.

— Слушайте, приятель, — сказал Бентли, — я тут не хозяин. Я всего лишь, ну, что ли замещаю его, пока он в отлучке. Велите своим не холить по клумбам, ладно? Если цветы окажутся помятыми, супруга Джо просто чокнется от злости. Она от них без ума.

Между тем гостей становилось все больше, они эаполонили весь двор, а некоторые уже перебрались к соседям Бентли. Последние беспомощно глазели по сторонам в тщетных попытках уловить смысл происходящего.

— Мне кажется, о цветах можно не беспокоиться, — проговорила девушка, одарив Бентли улыбкой. — Мы прибыли сюда с добрыми намерениями и знаем, как себя вести.

— Мы рассчитываем на ваше снисхождение, — прибавил мужчина, — и надеемся, что вы не откажете в помощи беженцам.

Бентли присмотрелся к толпе и решил, что беженцев в ней нет. Он разбирался в таких вещах: ведь ему довелось фотографировать в разных частях света сотни и тысячи беженцев. Те, как правило, ходили в рванье, обвешанные уцелевшими пожитками, а эти люди, несмотря на диковинность их нарядов, были обеты с иголочки; что касается пожитков, то каждый второй пришелец имел при себе портфель наподобие атташе-кейса. В частности, таковым обладал собеседник Бентли.

— Не похожи вы на беженцев, — заявил фотограф, высказывая свои сомнения вслух. — Откуда бежите?

— Из будущего, — ответил мужчина. — Мы молим вас о милости. Поверьте, нам пришлось выбирать между жизнью и смертью.

Ошеломленный услышанным, Бентли хотел было промыть мозговые извилины пивом, но передумал, поставил банку на траву и медленно встал.

— Знаете, мистер, — проговорил он, — если вы затеяли какую-то хитрую игру, то обратились не по адресу. Я не собираюсь снимать всякую чушь.

— Игру? — переспросил мужчина; чувствовалось, что он и впрямь озадачен. — Прошу прощения, сэр. Я не совсем вас понял.

Бентли взглянул на «дверь». Из нее по-прежнему, по четверо-пятеро в ряд, выходили люди, и процессии, казалось, не предвидится конца. Черная дыра ничуть не изменилась, очертания ее оставались столь же размытыми; за ней можно было различить деревья, кустарники и теннисную площадку во дворе соседнего дома.

Интересно, подумалось ему, сколько очкариков ломало голову над этой затеей? Каким образом они создали дыру и откуда, черт побери, взялась столь многочисленная толпа?

— Мы прибыли, — сказал мужчина, — из будущего, которое наступит через пятьсот лет. Мы бежим от смертельной угрозы и уповаем на ваше милосердие и содействие.

— Мистер, — произнес Бентли, — вы ведь не дурите меня, верно? Иначе, попавшись на вашу удочку, я лишусь работы.

— Мы предполагали, что встретим недоверие, — отозвался мужчина. — К сожалению, у нас нет доказательств, поэтому, если можете, поверьте нам на слово.

— Хорошо, вы меня убедили, — буркнул Бентли. — Так и быть, пощелкаю. Но если…

— Вы разумеете, что намерены сфотографировать нас?

— Ну да. Я же фотограф-профессионал.

— Мы пришли не за тем, чтобы фотографироваться. Если у вас есть какие-то сомнения, пожалуйста, не стесняйтесь. Мы не обидимся.

— Значит, фотографии вам не нужны, — хмыкнул Бентли. — Все как всегда. Тот, кто попадает в переделку, терпеть не может, чтобы его снимали.

— Нет, мы не возражаем, — ответил мужчина. — Снимайте, сколько хотите.

— Не возражаете? — ошарашенно справился Бентли.

— Ни чуточки.

Бентли круто развернулся и кинулся к задней двери дома. По дороге он задел ногой банку, и та взвилась в воздух, разбрызгивая вокруг пиво.

На кухонном столе, за которым Бентли работал до того как решил перекусить, лежали три фотоаппарата. Прайс схватил один из них и двинулся было на двор, но вдруг вспомнил о Молли. Пожалуй, надо сообщить ей о том, что тут творится. Если эти паяцы на самом деле из будущего, они наверняка заинтересуют Молли. Не то чтобы он верит им, хотя бы одному слову, но все равно, лучше подстраховаться. Бентли снял трубку стоявшего в кухне телефона и набрал номер, костеря себя за то, что попусту тратит время. Скорее всего, Молли нет дома. Сегодня воскресенье, к тому же денек выдался на редкость удачный, так что вряд ли он ее застанет.