Сергей Чекмаев - Везуха

Ох, и непросто оказалось Алле Аркадьевне отобрать заветную «пятнашку»! Но в итоге РОНОшный Северцев получил свих отличников «боевой и политической», а будущие обменцы стали жить предвкушением встречи с Британией. Попал в их число и Андрей.

Поехали в начале октября. Точнее, полетели. Остались позади долгие сборы, слезные прощания с родителями, напутствия, обещания, а у сопровождающих, как говорят, – беседы в некоторых очень интересных организациях. Хотя, может, и врут…

Сам полет Андрей банально проспал. Всю ночь вместе с бабой Ирой чемодан перепаковывал, вот и не выспался:

– Фотоаппарат взял?

– Взял, баб Ир, куда ж я без него!

– А носков чего так мало положил?

– Да хватит.

– Расческа где? Забыл, небось?

– Во внутреннем кармане. Ну, чего ты, в самом деле? Все я взял! Не маленький уже!

И знаменитый на весь мир лондонский Хитроу тоже не успел как следует рассмотреть. Сели под вечер, моментально проскочили таможню, и сразу загрузились в автобус. Небольшой, уютный, симпатичный такой. Поперек борта – надпись: «Конкорд колледж», вычурная эмблемка и девиз: «Education and concord» – «Образование и согласие». До общежития доехали минут за сорок, не больше. Двухэтажный домик несколько угловатых форм оказался на удивление чистеньким. Может, до современных многозвездочных отелей он и не дотягивал, а по-хорошему – и рядом не стоял, но для усталых, измученных многочасовым перелетом ребят сгодился на ура.

Кругом все чужое, незнакомое, все интересно. За партами сидят не как у нас – по двое, а по одному: у каждого свой столик. Уроки сдвоенные, вроде как пары в наших институтах, по сорок минут каждый. Перемены совсем коротенькие, только одна большая, посредине – для завтрака. Больше всего ребят поразил установленный в библиотеке ксерокс. Чудо техники! А учебу-то как облегчает! Вместо того чтобы записываться в очередь на какую-нибудь редкую и оттого, естественно, донельзя необходимую книгу, просто взял ее в читальном зале на пару минут, скопировал нужные страницы, – и всего делов!

Англичане… О, пардон! Британцы, конечно. Как бы это не выглядело со стороны, но здесь, в Англии далеко не каждый считает себя англичанином. English – это только язык, ну, еще может, юмор и пудинг. А вот люди – обязательно британцы, British, никак не English. И тут уж лучше не ошибаться, не дай Бог, напорешься на МакКормика или О'Райли какого-нибудь в шестнадцатом колене, для которого назваться англичанином – все равно, что вены ржавой вилкой перерезать. Кто не верит, может вспомнить капитана Блада. Крутой флибустьер, помнится, никогда не забывал помянуть, что он-де не англичанин, он «имеет честь быть ирландцем».

Вот эти самые британцы тоже поначалу смотрели на наших, как на инопланетян каких-нибудь. Особенно после первого дня, когда почти весь колледж собрали в торжественном зале, а русские, построившись на сцене, заученно отбарабанили сценку-приветствие. Все бы ничего, да вот только Алла Аркадьевна заставила всех облачиться в школьную форму.

Красота!

Ребята поворчали про себя, но оделись, как сказано, а что будешь делать?

В итоге британцы имели счастье лицезреть целую сцену одинаковых до зубовного скрежета парней и девчонок. Бесспорно, у колледжа тоже была своя форменная одежда – пиджаки с эмблемой у лацкана. Только надевали ее по случаям исключительным – на ежегодные построения перед началом нового учебного года и на день проводов выпускников.

На следующий день местная газета не упустила шанс поиронизировать: «…в темно-синей полувоенной форме со знаками отличия, одинаковые, как оловянные солдатики из подарочного набора».

Посмеялись, позубоскалили, но… привыкли.

На знакомом уже автобусе группу вместе с британскими ребятами то и дело возили на экскурсии. В Лондоне побывали, кажется, везде – Биг-Бэн, Тауэр, Вестминстер, собор святого Павла, Королевский Музей Искусств, Британский музей, галерея Тейт…

Ездили в Гринвич, где наши не преминули потоптаться на нулевом меридиане. Странное и удивительное ощущение: вот ты стоишь в восточном полушарии, сделал всего один шаг – и уже в западном!

С борта снующего между Лондоном и Гринвичем миниатюрного кораблика бросили в Темзу пятикопеечные монетки, специально запасенные для такого случая. А в Национальном Морском Музее довелось созерцать знаменитую подзорную трубу адмирала Нельсона и потемневшую от времени доску – кусок планшира флагманского корабля сэра Френсиса Дрейка, победителя (на пару с погодой, конечно) «Непобедимой Армады». Трухлявый, изъеденный временем обломок не очень соответствовал своей роли. Кто-то даже пошутил, что в качестве экспоната просто подобрали в порту первую попавшуюся деревяшку.

А в конце визита нежданно-негаданно свалилась на ребят экскурсия в Стоунхэдж. Вообще, ничего подобного программой не предусматривалось, но в дело вмешался Его Величество Случай. Местные парни, отмечая гостевую победу любимого «Арсенала» над «Миллуоллом», разогревшись подходящими к случаю напитками, ввязались в драку с болельщиками проигравшей команды. Потери понесли обе стороны, парой шишек миллуолльцы не отделались, но и брэдфорская компания пострадала изрядно: сотрясение мозга, трещина в ключице, сломанная челюсть… Трое оказались на больничной койке и на несколько недель могли забыть как о футболе, так и об экскурсии в Стоунхэдж. А освободившиеся места в группе надо было кем-то заполнить, и попечительский совет решил пригласить на экскурсию русских ребят. По каким-то своим, неведомым критериям, Алла Аркадьевна отобрала Андрея и двух девчонок из параллельного класса – Катю и Ирину.

В экскурсионном автобусе русские оказались в центре внимания. Иринка прекрасно играла на гитаре, а в Британии, как нигде, ценят бардов. Поначалу просто хотели скрасить скучную дорогу, а в итоге получился импровизированный концерт. То Иринка песню споет, то Крис – тоже неплохой гитарист, только зажатый какой-то, неискренний. Гитара у Криса была не совсем такая, как Ира привыкла, да и стеснялась она немного, но когда разыгралась… Инструмент полностью перешел к ней в руки, и Крис даже и не думал забирать назад – далеко ему было до Иринки. Так и сидел пораженный, слушал, раскрыв варежку, как и все остальные.

Британцы притихли. Даже их преподаватель, о чем-то непринужденно болтавший с Аллой Аркадьевной, тоже в итоге пересел поближе – слушать. Мало кто понимал слова, особенно Окуджаву и Высоцкого, поэтому в паузах, когда Иринка подтягивала струны, непривычные к такой размашистой манере игры, вполголоса просили перевести. Андрей с Катей старались, как могли. Надрывные, с выплескивающейся толчками, как кровь из порванной артерии, ритмикой песни Высоцкого производили на слушателей неизгладимое впечатление.