Эдгар Берроуз - Лунная девушка (сборник)

— А как же остаток вашей истории?! — воскликнул я. — Вы ведь не закончили ее. Прошлой ночью, когда мы сидели в Голубом Зале, вы бросили реплику, что ужасная опасность будет угрожать миру.

— Так оно и будет, — сказал он, — и именно об этом я и собирался рассказать вам, но история о моем третьем воплощении, о котором я помню, была необходима, чтобы понять, какая великая катастрофа ожидает жителей Земли.

— Но вы добрались снова до Земли? — спросил я.

— Да, — ответил он, — в 2036-м году. Я прожил на Ва-нахе десять лет, но не знал, было ли это десять месяцев или век, пока мы не вернулись на Землю.

Он улыбнулся.

— Вы обратили внимание, что я постоянно говорю «я». Иногда трудно объяснить мое воплощение, в котором я нахожусь. Может, будет легче, если я скажу, что Джулиан Пятый вернулся на Землю в 2036-м году, и в том же году у его жены — Нах-и-лах, Лунной Девы — родился сын, Джулиан Шестой.

— Но как же вы вернулись на Землю в поврежденном «Барсуме»?

— Ох, — сказал он. — Это вызвало большой интерес у Джулиана Пятого. После того, как он достиг «Барсума», первым из его вопросов, естественно, был вопрос о состоянии корабля и намерениях экипажа. Когда он узнал, что они действительно собирались проскочить через кратер, направляясь на Землю, он расспросил их подробнее и выяснил, что юный младший лейтенант Нортон починил двигатели. Он смог сделать это, обработав информацию, полученную от Ортиса, когда добился его дружбы. Это объясняет особые отношения между ними, которые так удивляли Джулиана Пятого, но теперь он видел, что Нортон действовал из патриотических побуждений.

Мы сейчас прибываем и я вынужден идти. Благодарю вас за гостеприимство и за ваш вежливый интерес, — и он протянул мне руку.

— А как же история Джулиана Девятого, — возразил я, — я никогда не услышу ее?

— Услышите, если мы встретимся вновь, — пообещал он с улыбкой.

— Я рассчитываю на это, — сказал я.

— Если мы встретимся вновь, — повторил он и вышел, закрывая за собой дверь каюты.

Произошло это в начале марта 1969-го, когда я отправился из своего лагеря на безлюдное побережье в пятидесяти милях к юго-востоку от острова Хершель за полярным медведем. Я приехал в Арктику годом раньше, желая насладиться первыми настоящими каникулами. Окончание Великой Войны, — в апреле, два года назад, — наконец погрузило измученное человечество в состояние мира — состояние, которого мы никогда не знали и, следовательно, не знали, как им распорядиться.

На мой взгляд, без войны все мы считали себя потерянными, — по крайней мере я; но я старался быть все время занятым, учитывая перемены, которые мир принес в мое Бюро Связи, усилившее свою активность на благо мировой торговли, которая в свою очередь активизировалась после войны. Все время мне приходилось совмещать два дела: связь для войны и связь во имя коммерции, так что мою работу трудно было назвать геркулесовым трудом. Это заняло немного времени и после того, как система была отлично отлажена, я испросил позволения покинуть работу, в чем мне не было отказано.

Моими товарищами по охоте были три эскимоса; самый молодой из них, — мальчик лет девятнадцати, — никогда до этого не видел белого человека, потому что последние двадцать лет Великой Войны практически уничтожили меновую торговлю между рассеянными по тундре племенами и более организованными землями, так сказать — цивилизованными.

Однако это не история моих волнующих приключений при новом открытии Арктических регионов. Это, скорее, попытка объяснить, как я встретил его снова, после перерыва в два года.

Мы отошли на некоторое расстояние от берега, когда я, идя впереди, заметил далеко впереди медведя. Я перебрался через ледяной торос твердого зазубренного льда и сделал знак своим спутникам следовать за мной. Внезапно я поскользнулся и покатился по относительно плоской длинной плавучей льдине. Поднявшись на ноги, я помчался вперед, к следующему ледяному барьеру, который закрывал от меня хищника. Добежав до тороса, я оглянулся на своих спутников, но их еще не было видно. Честно говоря, больше я их так и не видел.

Вся масса льда пребывала в постоянном движении; ледяной покров поднимался и лопался, и хоть я и осознавал это, но практически не обращал внимания, пока не добрался до второго ледяного барьера, из-за которого снова увидел медведя, двигавшегося как раз в мою сторону; хищник находился все еще на порядочном расстоянии. Затем я снова оглянулся, надеясь увидеть своих товарищей. Их нигде не было видно, но я увидел нечто, наполнившее мое сердце ужасом: льдина лопнула прямо перед первым ледяным барьером, и сейчас от большой земли меня отделяла неуклонно расширяющаяся полоска ледяной воды. Что случилось с тремя эскимосами, я так никогда и не узнал; видимо, льдина лопнула прямо у них под ногами и пучина поглотила их. Положение мое представлялось ужасным; я понимал это, невзирая на свой весьма скудный опыт пребывания в Арктике. Но что толку, если мои опытные спутники исчезли?

Я вновь обратил внимание на медведя. Он заметил меня и, видимо, решил, что я для него подходящая добыча: косолапый направлялся ко мне с устрашающей скоростью. Тихое потрескивание льда усилилось и, к своему ужасу, я заметил, что лед вокруг начал ломаться и, куда бы я не смотрел, все превратилось в большие и малые льдины, поднимавшиеся и опадающие подобно глубоко дышащей груди.

В это мгновение между мной и медведем образовалась полоска воды, но гигант не остановился. Плюхнувшись в воду, он переплыл полынью и вскарабкался на огромную льдину, где находился я. Он был в двухстах ярдах от меня, поэтому я вскинул ружье к плечу и выстрелил. Выстрел был удачным и медведь, издав жуткий рев, бросился ко мне еще быстрее. Как только я приготовился выстрелить снова, льдина лопнула прямо перед ним; медведь упал в воду и на мгновение скрылся из виду.

Когда он вынырнул, я выстрелил снова, но промахнулся. Медведь вновь принялся карабкаться на мою уменьшившуюся льдину. Я опять выстрелил. На этот раз я перебил ему плечо, но он ухитрился-таки взобраться на лед и направился ко мне. Я думал, что он не упадет до тех пор, пока не доберется до меня и не отомстит; я вгонял в него пулю за пулей, но он продолжал идти, рыча и жутко скалясь. Он находился уже меньше чем в десяти футах, когда льдина снова раскололась между нами, и торос, рядом с которым я стоял, перевернулся, сбрасывая меня в воду в нескольких футах от огромной разъяренной бестии. Вынырнув, я попытался вскарабкаться на льдину, с которой был сброшен, но ее края были слишком гладкими, и мне не оставалось ничего другого, как плыть к той, на которой находился разъяренный медведь. Я вцепился в ружье и без колебаний поплыл ко льдине, где в нескольких футах от края лежало чудовище, терпеливо меня ожидающее.