Михаил Зуев-Ордынец - Сказание о граде Ново-Китеже. Роман

Он вскочил, услышав шаги. Поднялись Истома и Виктор и уставились тревожными глазами в лицо вошедшего во двор капитана.

- Что решили, товарищ капитан? - подскочил к нему Птуха.

- Решили ждать, - ответил хмуро Ратных.

- Это окончательно?.. Или как? - растерялся мичман и взмолился: - Не тяните из нас клей, товарищ капитан!

- У вас, моряков, есть, мичман, такая команда - поворот все вдруг?

- Есть такая команда. Ну и что?

- А в Ново-Китеже время для такой команды еще не пришло. Народ тогда непобедим, когда единодушен. Когда все вдруг навалимся! Будем ждать, это окончательно.

Птуха тяжко вздохнул, пожал плечами и развел руки.

- Истома, идите к Кудреванке и позовите сюда Сережу. Побыстрее! - сказал капитан. Истома побежал через улицу. Капитан продолжал: - Мы уходим в Кузнецкий посад. Теперь нам остерегаться надо.

Истома вернулся на двор и сказал:

- Нет Сергуньки дома. Они с Митьшей за малиной в тайгу ушли.

- Не вовремя! - недовольно нахмурился капитан.

- С этим чертенком никакого сладу нет! - раздраженно заговорил Косаговский. - Уходит, когда ему вздумается, не спросись, приходит, когда захочет.Охи будет же ему!

- Гляньте, Митыпа Кудреванко сюда пылит! - беспокойно сказал Истома, вглядываясь в конец улицы. - Вон как бежит. Не случилось ли чего?

Митьша, еле различимый в клубах поднятой им пыли, начал кричать издалека:

- Мужики, скорей!.. Перехватывайте!..

Ребята вышли на поляну, нагретую солнцем, и сразу обдало их густым малиновым духом. Непролазный малинник был сплошь усыпан ягодами. Начали обирать их, три в рот, одну в кузов, но где-то близко закричали девки, а потом завизжали ужасными голосами. Девки высыпали на полянку с теми же визгом и криками.

- Задери их волк, мокрохвостых! - ругнулся Юрята. - Всю нашу малину оберут… Чего орете, девки? Лешего встренули?

- Хуже! На самого хозяина натакались! - закричали вразнобой девки. - Ох и страшенный, ребятки!

- На медведя? Где?

- Рядышком. Вынес его нечистый! Матерущий!Надыбках идет да как рявкнет!

Рядышком, в гривастых, буйных зарослях дикого хмеля, удушливо, сипло рявкнуло. Девки взвизгнули так, что закололо в ушах, и, побросав кузовки с малиной, кинулись врассыпную. Ребята убежать не успели. Из хмельника выдрался поп Савва. Он рычал и по-медвежьи мотал головой, огребая с лица и шеи облепивших его ос. Глаза его заплыли, лицо вздулось. Видно, он наступил где-то на осиное гнездо.

- Отвяжись, адово племя! - рычал он. - Истинно сказано в пророцех: имя же им легион! Ребятьё, обмашите меня ветками. Осва заела! Младени, спасайте вашего отца духовного!

- Ишо и от освы его спасай! - сказал зло Юрята и крикнул, дразня: - Поп Савва, худая слава!

- Палач дал попу калач! - закричал, издеваясь, Митьша.

- Попа и палача лупцуй сплеча! - заверещал Завид.

Ребята заскакали, запрыгали вокруг попа, высовывали языки, хрюкали, лаяли, кукарекали, блеяли.

- Младени, спасены души, не задерживайте меня! Не мурыжьте! - взмолился поп. - Спешу я.

- В кабак, чай, спешишь? - засмеялся Юрята.

- Грамотку важну несу! - Поп значительно поднял палец. - Под самый золотой верх! Эвон куда!

- Награду, чай, большую получишь? - съязвил Юрята.

- Наградили уж! Как всегда, вином угостили. Они добрые. А вино ихнее - ух! Как богородицына слеза, чистое!

Только теперь ребята заметили, что поп пьян. Юрята снова засмеялся:

- А кто тебе в тайге письмо дал, кто вином поил: леший или шишига лесная?

- Какое письмо? Какое вино? - спохватился вдруг испуганно Савва. - Чего выдумываешь? Уши, стервец, оборву! И разговору у нас такого не было.

Поп пошел, пьяно покачиваясь. А Сережа говорил торопливо Митыпе:

- Беги что есть духу на попов дзор. Скажи нашим, чтобы быстро шли в Рыбачий посад. Надо попа перехватить и письмо у него отобрать. А мы пока его тут задержим. Беги, Митьша!

Митьша надвинул на глаза треух и помчался. Сережа подозвал к себе ребят и, поглядывая на уходившего попа, сказал проникновенно:

- Братья-казаки, на вас вся надежда. Выручайте!

- Не тяни, говори! - нетерпеливо переступил Юрята. - Ну?

- Не пускайте сколько можно попа в город. Кружите его по тайге!

- Аида, ребята! - широко взмахнул Юрята рукой и первый побежал вслед за попом.

- Отец Савва, не ладно идешь! - схватился он за широкий поповский рукав. - Тута медведь прячется.

- А не врешь, ухорез? - остановился поп.

- За враку бог наказывает, - благочестиво ответил Юрята. - На этом самом месте его на нас вынесло. Матерущий! На дыбки встал да ка-ак рявкнет!

Поп пугливо оглядывался и крестился.

- С нами иди. Мы тебе верную дорогу покажем. Ребята, ведите батю!

Долго ребята таскали Савву по чащам, полянам, горушкам. День испортился, закапало, потом приударил звонкий дождь. Холодные его струи отрезвили попа; он начал подозревать неладное, начал упираться, но ребята, ухватившись за рукава и подол подрясника, толкая в спину, тащили попа в новую чащу.

- Брысь, бесенята! - крикнул он неожиданно густо. - Отцам скажу! Портки спущу! Запорю!

- Ладно, пустите его, - сказал Сережа. - Спасибо-преспасибо, ребята!

Сережа один провожал попа до Рыбачьего посада, пока не увидел Птуху, сидевшего на завалинке кружала. Подойдя, шепнул торопливо:

- Письмо несет в Детинец. Передали ему в тайге. А кто передал - не говорит, скрывает. Тут, дядя Федя, определенно какая-то кровавая тайна!

- Об чем речь? Конечно! - серьезно согласился Птуха. - Ты беги домой, доложи капитану обстановку. Быстро! Чтоб дым из трубы!

Сережа убежал, а мичман пошел навстречу попу.

- Кого вижу! Приветик! - весело раскинул он руки. - За такую встречу нужно по лампадочке раздавить, Пошли в таверну «Трех бродяг», вонзим по ковшу и увидим небо в алмазах!

Поп сплюнул:

- Ребяты-бесеняты по тайге затаскали. Рот пересох. Грядем! - махнул он бесшабашно и заорал: - Со страхом божьим и верою приступите!

Мичман обнял попа за плечи и потащил к шумному кабаку.

- Идут! - крикнул с крыльца Сережа.

На дворе послышался сердитый голос Птухи и весело-пьяное бормотание попа. Мичман, войдя в избу, снял фуражку, стряхнул с нее дождинки, сказал угрюмо:

- Как баталер, в дугу накачался. И темнит, собака! Один пишет, два в уме держит. Ребятам проболтался, похвастал, а теперь спохватился, пустяки говорит, о главном помалкивает. «Савва - важная птица! Сейчас под золотой верх пойду. Там меня рублем одарят!» Спрашиваю: зачем пойдешь? Не говорит. «Тайна сия велика есть»! - передразнил Федор попа и бешено блеснул белками. - Набью я ему сейчас вывеску, и все великие тайны из него высыпятся!

- Спокойно, мичман! - остановил его капитан. - О письме, значит, ни слова?

- Молчит о письме. Надо обшарить божью дудку. - Птуха гадливо поморщился. - Я бы пошел на эту пакость, да на людях нельзя было.