Николай Шагурин - Операция "Синий гном"

За ужином жена посоветовала Куперу выполоть «эту нечисть». Но он смертельно устал и решил отложить карательные меры до утра.

Настало утро рокового 7 июня. Купер, как всегда, поднялся раньше всех и поспешил к навесу. И то, что он увидел здесь, заставило его ахнуть. Растение, видимо, набралось сил и развивалось с непостижимой, пугающей быстротой.

— «Оно» размножалось прямо-таки на глазах, — рассказывал он позже канзасским репортерам. — Право, странно было на него смотреть, как «оно» двигалось, давало все новые и новые побеги, покрывалось шипами, выпускало новые отростки, заплетало опоры навеса и ползло по ним вверх…

Купер сообразил, что пришло время действовать. Недолго думая, схватил он один из отростков голой рукой, рванул — и ощутил, как прочен тонкий, гибкий и такой хрупкий на вид стебелек. Жгучая боль пронзила внезапно кисть руки, проклятые шипы жалили не хуже пчел.

Нет, голыми руками тут ничего не сделаешь! Купер достал с крыши навеса багор, вооружился топором. Однако он очень быстро убедился, что растение не поддается никаким усилиям на разрыв, стебли казались стальными, их не брал даже хорошо наточенный топор. Дьявольское «оно» уже распространялось под навесом, захватывало в цепкие объятия сваленные здесь лопаты и мотыги, оплетало сеялку, взбиралось на кузов форда.

Купер бросился к трактору, бешено закрутил ручку стартера. О чудо! Мотор завелся. Зацепив крюком моток растения, фермер вскочил на сиденье. С таким же успехом он мог бы попытаться порвать якорную цепь океанского лайнера, — «оно» потянулось за трактором на середину двора, но ни один стебелек не отделился.

И тут у Купера мелькнула счастливая мысль. Огонь! Да, всесокрушающий огонь! Как он не подумал о нем раньше! Через несколько минут Купер выскочил из дому, держа в руке паяльную лампу, извергающую свистящий язык синего пламени. Он не подходил, скорее подкрадывался с торжествующей усмешкой к зловещей пришелице, которая уже застилала двор полуметровым слоем и приближалась к дому. Он бормотал ругательства, обращался к ней, будто к одушевленному существу: «Ну погоди, тварь… Теперь ты у меня запляшешь!» И в этот миг походил на одержимого.

Гудящее пламя коснулось ближайших побегов… Они не пожухли, не сникли, не вспыхнули. Растение не горело. Огонь, дар Прометея, оказался бессильным перед этой заразой. Видно было, как в пламени продолжали появляться на побегах почки, как возникали и вились новые отростки… Жена и маленькие куперы, сгрудившись у двери, с немым ужасом следили за поединком.

И вдруг Купер ощутил на левом предплечье уже знакомое жгучее прикосновение шипов. Один из стебельков-усиков поднялся вертикально и, пружинисто раскачиваясь, обвил руку Купера выше локтя. «Оно» нападало! В этом явлении угадывалось нечто преднамеренное, осмысленное… Боль была нестерпимой — возможно, именно она и спасла Купера, заставив понять всю опасность положения. Он закричал и, бросив лампу, стал срывать с себя побег. К счастью, ему удалось сделать это ценой рукава рубахи.

Купер вбежал в дом, захлопнул дверь, задвинул засов и спиной привалился к ней.

— Джен! — задыхаясь, бросил он жене. — Сумку. Лепешек на дорогу. Флягу с водой. Живее!..

Куперу казалось, что поединок с растением занял каких-нибудь полчаса, на самом же деле солнце стояло уже высоко. Пробиться к форду под навесом нечего было и думать, а времени терять было нельзя. Пока жена набивала рюкзак кое-какими продуктами и одевала ребятишек, Купер открыл окно, выходящее в сторону ограды, и выглянул наружу. Трава, слава богу, не проникла сюда. Куперы вылезли в окно, отец помог матери перелезть через ограду, поднял в передал ей детей, одного за другим. Семья благополучно выбралась на дорогу, ведущую к городу.

С содроганием увидели Куперы, что ржавые нити уже перекинулись через ограду, спускались вниз, шевелились, стелились по земле… Темпы роста и размножения растения ускорялись с каждой минутой.

Родители распределили между собою детей, хнычущих, донельзя испуганных. Младшего, четырехлетку Дика, взяла на руки мать, шестилетнюю Эстер и старшего мальчугана — Айка, девяти лет, принял на свое попечение отец (он, кстати, так и ушел в рубахе с одним рукавом). Глава семейства бросил последний взгляд на опустевшую ферму, всхлипнул и зачем-то погрозил траве кулаком. Потом вскинул на спину рюкзак, взял детей за руки, и семья тронулась в путь. До автострады, ведущей в город, предстояло пройти около двадцати миль.

А за спиной беглецов переплескивалась через ограду фермы и расползалась толстым слоем по равнине буро-ржавая трава. Свиваясь в клубки, похожие на старую колючую проволоку, она двигалась за уходящими, подобно ковру, который раскатывала им вслед какая-то незримая сила.

Рой Купер, жилистый, загорелый, лысоватый человек, немало повидал за свои сорок пять лет. Жизнь, прямо сказать, не баловала его: знавал он холод и нужду, изнурительный труд, участвовал во второй мировой войне и был ранен, теперь перенес разорение. Но никогда не приходилось ему переживать таких кошмарных часов, как во второй половине этого знойного дня и последовавшую за ним безлунную ночь.

Невыразимо тяжело было тащиться по раскаленной пустынной дороге в облаках пыли, тянуть за собой изнемогающих ребятишек. Руки Купера покрылись болезненными волдырями, тело ломило, но все это было пустяками по сравнению с тем, что преследовало их. Оглядываясь, Купер видел, с какой неумолимой методичностью катился за ними бурый ковер. Оглядывались и дети, и Купер тогда ощущал по ручонкам, как их бьет нервная дрожь. Ноги подкашивались. Но мысль настойчиво подсказывала: «Спеши или погибнешь!» На автостраде спасение, там — машины: впереди город, сотни тысяч людей, в их руках техника, которая может остановить и одолеть эту напасть…

К полуночи детишки совсем сдали. Купер принял героическое решение: отдохнуть хотя бы час, будь что будет! Семья присела у обочины дороги, дети прильнули к отцу, и сон мгновенно сморил их. Купер тоже опустил чугунные веки, клянясь не спать. А когда открыл глаза, увидел небо с первыми проблесками зари, спящих детей и на горизонте — ржаво-бурую кайму… «Оно» не настигло их: видимо, с наступлением ночи перестало двигаться… Неужели тоже «отдыхало», «спало»?

Но вот сверкнули лучи солнца, позолотили недвижную, лохматую, как шкура медведя, массу, и она зашевелилась, тронулась с места.

И снова — бегство. В полдень Куперы вышли к автостраде, по которой катились к ничего пока не подозревавшему городу алюминиевые цистерны с молоком, самосвалы, автофургоны. И тут беглецам повезло: их подобрал порожний грузовик и быстро домчал до пригорода.