Наталья Духина - Пена

Все по очереди женщины повторили поцелуйный ритуал. А Анечка еще и обняла. Крепко-крепко. Оператор стоял пунцовый, словно красна девица. И втайне сам на себя дивился: изначально собирался лишь поделиться информацией, а не ввязываться столь глубоко.

Потом они утрясали детали. Взбудораженные, деловые. Анечка козочкой прыгала вокруг, предстоящее дело казалось ей захватывающим приключением.

Боль разрывала мозг. Но ему наплевать. Он выполнил, что обещал, и ему хорошо. Девочки прорвались!

Избитый и связанный, Михаил валялся в угловом отсеке рубки управления. Словно с неразумным щенком, с ним расправился верзила, в пять секунд обезоружил и вывел из строя. Но «террористкам» пяти секунд хватило, успели проникнуть внутрь. А там уже Катерина метнулась к пациенту и приставила нож к горлу – считай, дело сделано: хоть взвод спецназовцев забеги вслед – все равно освободят помещение по приказу заложника. Так оно и случилось, по-всему… жаль, не видел.

– Чего лыбишься, урод? – не выдержал верзила. – Думаешь, победил? Зря думаешь.

– Откуда ему знать про секретную фразу! – подхватил второй, плечи с сажень.

Говорить Михаил не мог – сломана челюсть. Лишь глядел странным взглядом.

– Ну да, урод, а ты не знал? Клиент скажет пароль – и холостой ход запустим. Про холостой ход слышал?

Конечно, слышал. Видел. Щупал. Полная имитация полета. Пациент выходит в абсолютной уверенности, что прибыл в будущее, а на самом деле никуда не летал. Что они плетут про секретную фразу?

На многочисленных экранах с разных ракурсов подавалось изображение жилого отсека. Дама в черной униформе баррикадировала открытый зев двери (пустая трата сил, профессионал протаранит за секунду). Анечка помогала, подтаскивая крупные игрушки. Катя с ножом стояла позади пациента, восседавшего в кресле. Вот это правильно, молодец, Катюха. Только так и можно спастись, он подчеркивал, и она вняла.

– А теперь слушай сюда, командир, – разнеслось по рубке. Говорил пациент – клиент, слово которого для охраны – закон. Кто платит, тот и приказывает.

Верзила подскочил к микрофону.

– Да, весь внимание. Я полковник Громов.

– Пена дрейфует вверх. Понял меня, полковник? Повторяю, пена дрейфует вверх.

– Но как же так, – пробормотал Громов растерянно. – Почему не вниз? Или хотя бы вбок?

– Я сказал – пена – дрейфует – вверх. Я так хочу. В полном сознании. Без давления извне. Деточка, стой, где стоишь, и не вздумай бросать нож, пока дверь не опустят.

Ну да, то же самое внушал ей и Михаил – ни при каких раскладах не отводить нож от горла. Катерина таращилась в камеру, побелевшими пальцами сжимая оружие. Пена какая-то… при чем тут пена? А-а, ведь это ж они четверо полетят вверх – пеной над океаном жизни. Похвалила себя за догадливость. Опять матрешечные полупрозрачные оболочки одна в другой, теснота… Господи, да хоть селедками в бочке, лишь бы не в батискафе! А заложник попался что надо – понимающий. Борода, усы, длинные волосы – монах?

– И что нам делать? – обескураженно спросил полковник.

– По плану работайте, что делать им… – проскрипел дед. – Объявляйте часовую готовность!

– И оператора отпустите! – встряла Катерина, ощерившись, словно пантера. Она надеялась, что выглядит именно так – дикой черной пантерой.

– Да, оператора отпусти. И проследи, чтобы против него не включили санкции. Место оплачено, пассажиров беру с собой. Так и запиши – они не террористки, а мои сопровождающие. Все. Включай отсчет.

– Отсчет включай, вам сказали! Пена дриффуит верх! – крикнула Анечка и заливисто захохотала. Чисто колокольчик – тоненько, резко и громко.

В управление с грохотом внесся генерал.

– Прошу повторить пароль! – рыкнул в микрофон.

– Ребенок, давай вместе, – предложил пациент. И они в два голоса продекламировали: – Пена дрейфует вверх!

– Как хотите. Воля клиента для нас закон! – смирился с неизбежным генерал. И когда успели снюхаться? – Объявляю часовую готовность. Опустить двери и запаять!

Характерный скрежещущий звук показался Катерине музыкой – наконец-то… хоть нож положит. Неуютно в образе террористки.

– Помещение приведите в порядок, – подсказали из рубки управления, – вещи в отсек верните!

Мать будто не слышала – застыла каменным изваянием, привалившись к стене.

– Мам, ты чего? Опять болит? Таблетку пила?

– Погоди, дочь… дай в себя прийти.

– Очухивайся, я сама приберу!

Катя принялась носить вещи от двери обратно, в складской угол.

На негнущихся ногах Елена Петровна приблизилась к заложнику.

– Витя? – спросила вдруг охрипшим голосом.

– Так точно, Виктор Чудов.

– Чудов… ой ли?

Он поманил ее – наклонись, мол.

– Тихо, Лен. Нельзя, чтоб нас слышали. Держи лицо.

– Что, влип? – шепнула она, не особо и удивленная. Он мог.

– Хуже. Программа защиты свидетелей, сдал с потрохами организацию.

– Господи, Вить…

– Не стони. Иначе не получалось лететь – финансы… Все ради тебя. Это, – кивнул он на девочку, – внучка?

– Она.

– По-человечески войти нельзя было? К чему этот захват, нож?

– Нельзя. Девочек бы не выпустили, в плену они.

– А-а, вот даже как… а я уж подумал – не захотела к старому и больному… Бумагу мне показали с твоим отказом. Расстроился…

– Дурачок… – растеклась она, в носу защипало.

– Лицо держи!

– Да держу, держу… Вот, значит, про какое «обстоятельство» говорил директор – ты прилетел… Вить, а чего сам не вышел?

– Не мог, кураторы запретили.

– Ты Дед Мороз? – встряла в их беседу Анечка. – Да?

– Угадала… – отреагировал Дед Мороз. Под усами не видно, но догадаться можно – улыбнулся: лучиками разбежались вокруг глаз морщинки.

– О чем это вы шушукаетесь? – подошла к ним и Катя.

Но тут земля скомандовала:

– Занять места!

Как самая опытная, Катерина всем помогала усаживаться, крепить ремни. Мать светилась… дедок этот – знакомый ее, что ли? То-то он им помог… Повезло в кои веки! Взлетят – будет о чем поговорить.

Скоро задрожит, замигает пространство, включатся антигравы, и накроет волна…

– Спасибо, Миш! – крикнула она вместо «поехали».