Юрий Иванович - И во вчера не возвратиться!

Перед тем, как меня весьма бесцеремонно и грубо схватили под руки и поволокли в сторону машин, я успел сфокусировать взгляд ещё на одной вещи. Фонарь! Он еле держался на стене над входом. Без лампочки! И все стёкла выбиты. И ржавый, ржавый….. До невероятности! Словно сто лет прошло со времени его последней покраски.

На пару минут я впал в состояние бездумной прострации. Вернулся в действительность от деликатных похлопываний по спине и сыпавшихся с трёх сторон вопросов. Суть вопросов сводилась к следующему?

– У тебя всё в порядке с мозгами?!

– Не знаю…. – я обвёл глазам незнакомые мне лица и вновь попытался задать вопрос: – А что с людьми, которые там жили?

– Откуда нам знать! – ответил один из полицейских. – Все выехали оттуда ещё пятнадцать лет назад. Когда скала, держащая дом, дала первую трещину. С тех пор это место заброшено, никто там не жил. И дом таки рухнул. Именно сегодня. На другой стороне урочища есть ферма. Услышали три часа назад жуткий грохот. Вот и позвонили. А мы и подъехали. Мало ли что. К тому же ограждения кто-то разобрал…..

– Какие заграждения? – спросил я.

– Здесь стояли железные ограждения, перекрывающие дорогу к мотелю. И надписи оповещали об опасности. А какой-то дурак разобрал это всё и швырнул в пропасть. Жаль, не знаем, кто и когда это сделал.

– Ночью и утром заграждений не было….. – вырвалось у меня. Полицейские переглянулись, и здоровяк спросил с подозрением:

– А что ты делал здесь ночью?

– Как что? Ехал, соляра кончилась, заехал на заправку. И переночевал в мотеле….

В каком мотеле?

– В этом….. – я указал рукой в туман. А сам опять прокручивал в памяти картину запустения и разрухи, которую я там увидел. И чувствовал свою всё большую растерянность. И бессилие. Которые всё больше переходили в явное сумасшествие. И добавил невпопад: – Там даже бар работал…. И душ….

– Там? Бар работал? А-а! – понимающе протянул здоровяк, переглядываясь со своими товарищами. – С кем не бывает! Но ездить в нетрезвом состоянии за рулем, мягко говоря, не рекомендуется!

– Да я и выпил то грамм сто пятьдесят! – заспорил я. И потом хорошо и долго спал! За своё состояние могу смело поручиться!

– Конечно! Ручаться может каждый. Но наше дело проверить! – ненавязчиво меня стали подталкивать в сторону полицейского автомобиля. – Процедура недолгая и совершенно безобидная. Ты дуешь в эту трубочку! Мы смотрим и всё видим! И расходимся по своим делам. Если только всё нормально. Вот, пожалуйста, подуй!

Мне было безразличны их подозрения на моё нетрезвое состояние. Меня волновали более важные вопросы. Поэтому дунул изо всей силы. Быстрей бы от меня отстали! Индикатор показал мою полную и неоспоримую трезвость. Тогда всё тот же здоровяк внимательно рассмотрел мои зрачки, подсвечивая себе фонарём.

– Со зрением у меня тоже всё нормально! – не выдержал я.

– Наркотики давно употреблял? – вопрос был задан резко и с напором.

– Ни разу в жизни даже не пробовал! – так же резко и твёрдо ответил я. – А вот таблетки пить придется! Из-за этого дождя и сырости! И того, что вы меня под ним держите!

Полицейские немного смутились. Даже поёжились под своими непромокаемыми накидками. Но всё же один из них возразил:

– Это не мы тебя держим! Это ты врываешься в аварийную зону! Нарушаешь запреты! И ещё ахинею несёшь о ночёвке в давно заброшенном отеле! Если с мозгами не в порядке: обращайся к психиатру! Даже можем направить туда в принудительном порядке! Может тебе и права не дозволительны?! Такую околесицу городишь! Может ты от бессонницы что-то перепутал?!

Его голос повышался с каждым словом, и под конец монолога он уже чуть ли не кричал на меня. Понимая бесполезность дальнейшего пререкания, я сник и тихим голосом ответил:

– Скорей всего…. действительно перепутал….

И побрёл к своей машине. Никто меня не остановил. Даже не окликнул.

Вокруг был густой туман. А в моей голове ещё более густой. Туман непонимания. Страха, безысходности. И разочарования. Страшного, всепоглощающего разочарования.

Завёл мотор. Тронулся. Машинально включил фары. Проехал площадку и выехал на дорогу. Через несколько десятков метров туман стал резко рассеиваться. Но не в моей голове! Там по-прежнему было темно и мрачно. Через сто метров дождь усилился, пытаясь смыть серость и тени. Может ему это удалось, так как посветлело еще больше. А ещё через сто метров сквозь тучи неожиданно пробился луч солнца. И ослепил меня. Мешали видеть слёзы, а тут ещё и солнце. Сквозь пелену дождя. Дождя и слёз!

Слёзы?! Я только теперь почувствовал их горячие дорожки на своих щеках. Дышать было трудно. Почти не возможно. Куда я еду? Зачем? К кому мне теперь стремиться? Как существовать дальше?

Косые нити дождя с яростью хлещут по ветровому стеклу. Они мешают видеть. И они, и солнце, и слёзы. Особенно последние. Я с трудом управляю машиной. Еду со скорость черепахи. С трудом различая проплывающие по бокам нависшие над дорогой скалы. Тоска! Одиночество! Вечное, проклятое одиночество!

Господи! Кого это занесло в эти места?! Кто может голосовать на обочине?! В такую погоду?! Под таким дождём?! И два больших зонта! И две большие сумки у ног!

Слёзы мешают мне особенно! Но я могу разглядеть две женские фигурки: стройную и чуть полноватую….