Константин Мзареулов - Звёздный лабиринт – 2

Перед ночным штурмом Сергей завалился спать пораньше, поручив Рубцову поднять его в два часа, и этот приказ командира полка капитан выполнил минута в минуту. Скатав спальник, Сергей натянул бронежилет и, подвесив на плечо автомат, прокрался на позицию передового охранения.

Командовавший дозором Демьяненко, отложив инфракрасный бинокль, шепотом доложил:

– Товарищ подполковник, происшествий не было. Противник отдыхает. Во дворе ориентира-три продолжают гулять человек двадцать, остальные спят.

– Шашлыка небось нажрались, – не без зависти проворчал Сергей. – Вон костер до сих пор искры столбом пускает… Численность банды установили?

– Стволов полета, – уверенно ответил старлей. – От силы шесть десятков.

Один бронетранспортер стоит прямо около штаба, другой – позади забора ориентира-три. Дорогу прикрывают два секрета…

Они накрылись бушлатами, и, подсвечивая фонариком, Демьяненко показал на карте расположение вражеских постов. Места для охранения противник выбрал грамотно – засевшие на извилинах неширокой горной дороги стрелки могли задержать здесь батальон пехоты. Только сегодня Чарых-Мартан штурмовала отнюдь не пехота, так что принятые боевиками предосторожности пропали впустую. Спецназу доводилось брать и не такие крепости.

Подполковник поднес к глазам ночной бинокль, чтобы окончательно вникнуть в обстановку. Первую засаду неприятель разместил в полутора километрах от окраины селения: три боевика залегли в кустах и – следовало рассчитывать на худшее – внимательно наблюдали за движением по единственному пути, ведущему к Чарых-Мартану. Бинокль показывал яркие зеленые пятна – это работали лазерные прицелы. Второй дозор устроился километром выше, причем лишь один из четверки боевиков осматривал местность сквозь ночной прибор. Другими словами, бдительности там было поменьше. Оно и понятно, второй эшелон всегда расслабляется… Сергей повел окулярами и увидел башню броневика, торчащую над оградой крайнего дома, он же ориентир-три. Кроме того, в глубине селения скрывался еще один БТР-70, а также два автомобиля – КамАЗ и «джип-мицубиси», оборудованный спаренным зенитным пулеметом. Личного состава в Чарых-Мартане было раза в три больше, чем спецназовцев «Финиста», однако внезапность ночной атаки сводила такое преимущество на нет.

Созвав командиров боевых групп, подполковник поставил боевую задачу:

– Рубцов со своими скалолазами поднимается по Южному склону, где они не выставили постов – считают гору неприступной. В четыре ноль-ноль выйдешь к ориентиру-два. Я со вторьм и третьим взводами двигаюсь по дороге. Примерно в половине четвертого, когда мы выйдем к повороту у трех деревьев, снайперы снимут нижнюю засаду. Затем, когда мы приблизимся к этому месту… – он показал на карте очередной изгиб горного серпантина, – к месту, после которого нас может заметить верхний дозор, Демьяненко по моему приказу ударит в них из «Валторны».

Покончив с засадой, положишь пару-тройку осколочных гранат в здание предполагаемого штаба, после чего начинаешь глушить БТР на околице бронебойными.

Селение атакуем одновременно: я – с запада, Володя – с юга. Прорываемся к центру, истребляя всех, кто держит оружие. Штаб нужно взять по возможности без лишних разрушений. Друзья из ГРУ считают, что там должны быть интересные документы. Старшим в лагере остается Демьян. Все.

– Ясно. – Рубцов кивнул. – Кто будет работать по нижнему дозору?

Вопрос был, что называется, очень интересный…

– Да, со снайперами у нас проблемы. – Подполковник вздохнул. – Первый номер – Фомин, второй – Гастон. Так что, Володя, объясни ему задачу. Ты у нас единственный парле ву Франсе.

– Он и по-русски неплохо понимает. – Рубцов тихонько хихикнул. – Где только обучался…

– Не наше дело… Давайте, ребята, кормите личный состав. В два тридцать начинаем выдвигаться.

Отпустив остальных офицеров, Сергей подвел Демьяненко к «Валторне». Этот реактивный гранатомет забрасывал стомиллиметровые снаряды весом в десять килограммов на пять километров, а в горах дальнобойность увеличивалась до семи.

– Выдвинешь машинку на позицию только после моей команды, – наставлял взводного подполковник. – Помни, та обязан накрыть их пост первой же гранатой, а потом немедленно перенесешь огонь на селение.

– Сделаю, командир, не впервой. Когда я играю на «синтезаторе», сбоев не бывает.

Легонько ткнув кулаком нахального хвастуна, Сергей велел ему заняться делом. Впрочем, пацан не привирал – на «синтезаторе» (так они называли между собой пульт управления «Валторны») Демьяненко работал виртуозно, сажая реактивный снаряд в макет танка даже на предельных дистанциях. Ласково погладив ствол гранатомета, командир повернулся спиной к орудию и слегка вздрогнул от неожиданности, увидев в полуметре от себя страшное лицо меланхоличного монстра.

Спору нет, Гастон был профессионалом высочайшего класса – даже в ночной тишине, когда любой шорох разносится на полмили, подкрался абсолютно незаметно. Такое искусство вырабатывается лишь многолетней практикой прогулок на волосок от смерти.

– Командор, это анкоррекг, неправильно, – произнес француз возбужденным шепотом. – Я хотеть атака на ферма. Я платить за это деньги, хотеть убивать моим «банджо».

«Армейским банджо» Гастон называл саперную лопатку, которой великолепно пользовался в рукопашных схватках. Позавчера, когда брали гнездо снайпера, Машен в одиночку бросился на троих чеченских автоматчиков из группы прикрытия и зарубил их своим «банджо» столь стремительно, что боевики не успели ни разу выстрелить. Даже видавшие виды ветераны спецназа были удивлены таким мастерством. И еще потрясало лицо этого «солдата удачи» – жуткое, словно обгоревшее. Не лицо, а морщинистая маска, почти лишенная мимики. Сам Гастон как-то обронил, будто его накрыло напалмом, и случилась такая неприятность не то в Африке, не то в Полинезии – старый наемник не любил вспоминать свое бурное прошлое, поэтому, даже начав что-то рассказывать, неизменно умолкал на самом интересном месте.

– Поймите, Гастон, вы нужны в качестве снайпера. В этом бою нам необходимы два опытных стрелка, которые умеют работать с оптическим прицелом… – Для вящей убедительности подполковник показал ему два пальца и вдобавок мобилизовал все свои скудные познания в области иностранных языков: – Ай нид ту снайперз.

Ферштейн? В смысле – компрене ву?

– Да, понимай. – Сморщенная маска исказилась пугающей пародией на улыбку.