Джон Мини - Фактор жизни

Ходили слухи, что отец Падрейга и Левро, известный торговец, имел теневой бизнес.

– Пошли?

Ставрел смотрел то на одного брата, то на другого. Падрейг оглянулся на Тома, покачал головой, но ответил он, обращаясь только к Левро:

– Пошли.

Они, торопясь, покинули игровую площадку.

«Что теперь будет?»

Ставрел ударил Тома в грудь. Затем – когда Том уже приготовился к тому, что избиение продолжится, – ни слова не говоря, бросился к выходу и, оказавшись снаружи, повернул налево, устремляясь прочь от рынка.

Раздавленный позором и болью, Том отлепился от колонны. Затем, смахнув слезы, медленно опустился на корточки. Руки его дрожали. Он снова прижался к твердому камню спиной и почувствовал, что дрожит и колонна. Снаружи доносился топот марширующей армии: ритм, выбиваемый сотнями армейских ботинок, звучал в унисон ударам сердца Тома Коркоригана.

Здесь было более шумно.

Уставший Том брел по аллее Сплит – туннелю, которым почти не пользовались. Он шагал по разбитым, неровным камням, не зная, что его ждет на рыночной площади.

– Храни нас Судьба! – Голос старухи донесся из узкого бокового прохода.

Топот марширующих милиционеров, доносившийся со стороны большого туннеля Скальт Бахрин, сопровождал его всю дорогу. Скальт Бахрин шел почти параллельно тому туннелю, по которому двигался Том. Хотя, возможно, аллея Сплит была немного короче. Сумеет ли он добраться до рынка раньше служителей закона?

Том ускорил шаг, сам не зная почему. Может быть, ему стоит поискать какое-то укрытие?

Впереди полыхнуло пламя, потянуло едким дымом.

«Отец», – испуганно подумал Том, споткнулся об обломок камня и почувствовал резкую боль в голени. Но рынок был уже совсем рядом, оставалось лишь завернуть за угол.

Паники на рыночной площади не было.

Все сосредоточенно пялились в одну сторону. Замедлив шаг и прихрамывая, Том вышел на площадь и прислонился к терракотовой стене.

Оказывается, все смотрели на серое знамя: полинявшее изображение змея с разинутой пастью, из которой торчат ядовитые зубы.

Перед Томом стояла группа жен Ларгина в синих одеждах. Их охраняли огромные евнухи. Могучие, с накачанными тестостероном мышцами, они окружали женщин защитным кольцом.

А горело как раз знамя. Пока Том наблюдал за происходящим, обугленные остатки стяга обрушились вниз. Стоящие перед Томом люди и ларьки скрыли место падения, но ему показалось, что огонь полыхнул, метнувшись во все стороны.

Рядом с Томом валялась куча старого хлама, и мальчик неловко вскарабкался на нее. Нога, которой он ударился о камень, была липкой от крови.

Однако боли Том не чувствовал.

Остатки обгоревшего знамени перед входом в Скальт Бахрин уже убрали, и теперь туннель показался Тому еще больше, чем он ожидал: черная дыра, достаточно широкая, чтобы в нее могли войти шестеро в ряд.

Но они не вошли – они вышли оттуда.

Стоящая неподалеку от Тома маленькая седовласая женщина, согнутая бременем лет, осенила себя крестным знамением. Том покачал головой, оперся рукой о стену и поднялся на цыпочки.

Их были сотни.

Колонна милиционеров, одетых в алую форму, промаршировала на рыночную площадь. По бокам колонны шли офицеры службы безопасности, в крагах, с церемониальными повязками на головах. Толпа расступилась, милиционеры развернулись и, грохоча ботинками, образовали в центре площади фигуру в форме красной стрелы.

Потом алые ряды раздались, образовав широкий прямой коридор и круг под люком в куполе. На мгновение Тому показалось, что люк сейчас откроется и она вновь взглянет на него уцелевшим глазом на обугленном лице, но он отогнал видение.

– Внимание!.. Оружие наизготовку!

Милиционеры легко подняли тяжелые гразеры. Зрители вздрогнули от одновременного стука сотен каблуков.

Потом наступила тишина.

Служители закона замерли, словно статуи, и Том затаил дыхание. Его взгляд был прикован к входу в туннель…

Там ничего не происходило.

Проглотив слюну, Том сполз с кучи хлама и, крадучись, начал пробираться по краю рыночной площади. Когда он приблизился к ларьку Труды, старуха, почувствовав его присутствие, обернулась и кивнула.

– Залезай сюда. – Она помогла Тому вскарабкаться на ящик, где и стояла. – Нам нужно…

Она замолкла: в черной пасти туннеля что-то мелькнуло.

Левитокар – темно-синий кобальт и сверкающее серебро – медленно выскользнул из туннеля Скальт Бахрин, направляясь к центру рынка. Он проплывал вдоль алых рядов, и милиционеры отдавали ему честь. Дрожа от нахлынувшего возбуждения, Том наблюдал, как мобиль опустился на каменные плиты в центре алого круга. Стекла кабины стали прозрачными.

Широкоплечий мужчина шагнул сквозь мембрану левитокара. Он отбросил за спину темно-синий плащ, и взглядам присутствующих открылась рубашка из тонкого безупречного шелка. Усмешка на мгновение пробежала по квадратному красивому лицу, обрамленному аккуратно подстриженной темной бородой, и мужчина шагнул на землю.

Труда напряглась. Ее тело буквально свело судорогой от напряжения.

– Что… – начал было Том, но осекся.

Слуги в темных ливреях окружили своего лорда.

– Я знаю его, – с горечью в голосе прошептала Труда. – Это Оракул Жерар д’Оврезон.

«Но он же не похож на других оракулов, – подумал Том. – Ну нисколечко не похож».

– Кажется, он собрался здесь заторчать. – В голосе Труды не было радости.

Вытянув тонкие лапки, с заднего сиденья мобиля поднялся черный двенадцатигранник. Словно паук. Он направился в центр рынка и опустился на пол. Лапки на мгновение втянулись внутрь, снова вытянулись, открывая глазу многочисленные сочленения, и уперлись в каменные плиты. Теперь кончики паучьих лап были расставлены по окружности диаметром около пятнадцати метров.

– Том, я думаю, тебе пора домой.

– Но… – Юноша посмотрел на палатку отца. Ничего особенного не происходило. Отец точно так же, как и все остальные, смотрел на Оракула.

Между тем двенадцатигранник вновь начал расти. Он рос до тех пор, пока не коснулся потолка. Вниз скользнула прозрачная пленка, растягиваясь между длинными членистыми ногами.

– Как палатка, – пробормотал кто-то в толпе.

«Точно», – подумал Том.

Пленка достигла пола, застыла и стала непрозрачной, образовав матовое черное полушарие.

«Ловкий трюк», – подумал мальчик.

– Пожалуйста, Том, – голос Труды возвратил юношу к действительности. – Я хочу, чтобы ты ушел.

Том открыл было рот, чтобы спросить, почему… и замер. Стройная женщина пробиралась сквозь толпу. Медно-красные локоны ее были покрыты синим шелковым шарфом. Незнакомка прошла через ряды милиционеров, выбралась на расчищенное от толпы место.