Игорь Рыжков - Иллюзии

Мороз побежал по коже. Я вдруг понял, что не испытываю ни малейших угрызений совести по этому поводу. Важно только обозначить, а дальше просто. Этот - еврей, а их мы не любим. Этот - мусульманин. К стенке иноверца. Это - фантом. Вон их из жизни. Потому, что мешают. Потому, что с ними трудно. Потому, что слишком честны, а это ложь. Не быва-ет. Не может быть. Не хочу, чтобы так было. - Я стиснул челюсти. С шумом и клокотанием втянул ноздрями воздух. - Нельзя сомневаться. - Дикий рык вырвавшийся из глотки обру-шил с пригорка несколько камней. Сомнения - погибель. Нельзя воевать за обе армии сразу. Я напружинил задние лапы великолепно приспособленные для быстрого бега и в припустил сто есть духу по каменистой осыпи.

Я настиг Вустера и атаковал сразу без предисловий. Мне нужно было заставить его сопротивляться. Очень нужно. Заставить его защищать этот мир и себя в нем. Только так я смогу пройти последние Врата Пути.

Я придавил его грудь к земле и держал так пока инстинкт самосохранения не заста-вил его драться. Вустер среагировал даже быстрее чем я думал. Он вырвался из под лап и ударил по ним хвостом. Трудно было не поддаться искушению попытаться избежать атаки. Мой инстинкт самосохранения тоже работал и я сделал неловкое движение, пытаясь под-прыгнуть и избежать атаки Вустера, но все же его хвост с шестью великолепными бивнями на конце сильно ударил по левой ноге и порвал сухожилие. Теперь уже скоро - подума-лось мне. Я щелкнул пару раз над его головой пастью так, чтобы он слышал как смыкаются мои зубы. Вустер, хороший малый, он разумеется, все сделал как нужно. Приподняв свой могучий зад и отведя хвост в сторону он потащил его по нисходящей увеличивая и без того большую скорость движения хвоста его тяжестью. Я ждал. Странно, что за эти мгновения пока один из бивней не воткнулся мне в брюхо, разорвав шкуру и пронзив печень, я успел подумать о многом. О его судьбе, о своей, о проблемах мироздания и прочих пошлостях о которых принято думать перед смертью, пусть и виртуальной.

Когда темная почти черная венозная кровь забила из раны дымясь как азотная ки-слота, я отошел в сторону, развернулся и побрел по тропе, по которой Вустер ходил со своим семейством не одну сотню раз. Теперь все. Больше Перевоплощений не будет. Это последнее. Я упал на бок. Странно, что в таком большом теле так мало крови. Понадоби-лось всего пятнадцать минут, чтобы силы покинули меня. Глаза заволокло туманом. Проваливаясь в небытие я все же успел различить на фоне шумов этого умирающего мира радостное поскуливание стайки трупных ящеров. Скоро они примутся за меня. Ну что же, хоть на что то сгодиться одно из моих тел.

– Два… один… ноль… Разряд! Два… один… ноль… Разряд! Пульс?

– Пульса нет!!

– Качайте еще!! Качайте мать вашу!!! Четыре кубика адреналина прямым введением в сердце!!! Два… один.. ноль… Разряд! Пульс, сестренка?

– Пульса нет!

– Увеличьте напряжение до двухсот вольт! Два.. один… ноль… Разряд!!! Ну парень давай… Давай… Тебе еще жить и жить…

Старый совсем седой врач - реаниматор боролся за мою жизнь яростно как будто вытаскивал с того света своего сына. Я лежал на операционном столе с развороченной брюшиной из которой торчал целый частокол медицинских инструментов, закупоривающих крупные сосуды.

Скорую помощь вызвала соседка, милая старушенция, которая заходила иногда ко мне якобы посмотреть телевизор. Свой у нее давно сломался и она не спешила починить его оставляя повод заходить ко мне всякий раз, когда ей становилось невыносимо одиноко. Ее муж давно умер, дети разъехались и беседы, которые мы вели оногда длинными вече-рами были единственным утешением ее старости. Она была еще крепкой, той старой закалки бабкой, которая таскала на себе в голодном сорок седьмом году бороны, посколь-ку в колхозе не было лошадей. Ее не удивили лужи крови на полу по пути моего бессознательного путешествия из кабинета в прихожую. Она видела и не такое и сориен-тировлась очень быстро. Набрав ноль три и покрыв натуральным мужицким матом диспетчера, вызвала бригаду реаниматоров. Да пригрозила еще, что если они не появятся в течение получаса, то она дойдет до генерального прокурора, но все таки посадит за решетку начальника смены за нерасторопность. Потом она завернула в вафельное поло-тенце кубики льда и затолкала этот комок в рану. Холод уменьшил кровотечение и дал мне пару дополнительных минут жизни, которых могло бы и не быть не будь Алефтина Федо-ровна столь опытна и деловита. Она села на пол в прихожей, положила мою голову себе на колени и каждый раз, когда я закатывал глаза, теряя сознание, материлась изощренно и совала мне под нос целый ком ваты обильно смоченный нашатырем. Волей не волей при-ходилось возвращаться к жизни и корчить противные рожи отворачиваясь от запаха, которым, как мне казалось, я провонял уже весь с головы до пяток.

Она сдала меня бригаде скорой помощи с рук на руки как младенца и еще долго стояла у подъезда в окровавленном домашнем халате из фланели, наверное молясь про себя и выпрашивая у бога для меня еще три-пять десятков лет жизни.

Сердце остановилось уже в операционной, когда не опытный анестезиолог дал чрезмерную дозу обезболивающего не сделав скидку на большую кровопотерю.

– Слишком большая потеря крови. Слишком большая. Физраствор! Добавьте еще двенадцать кубиков! - Он оттянул мое веко и посветил пальчиковым фонариком проверяя реакцию мозга. Наверное зрачок сузился от яркого света как ему и положено. Врач оска-лился.

– Не-е-е-ет. Ты еще на мою могилку цветы носить будешь!

– Триста вольт!!! - заорал он. - Два… один… ноль… РАЗРЯД!!! - мое тело выгнулось дугой, руки сведенные судорогой дрогнули. Запахло паленым мясом.

Пульс!!! Сестренка пульс?!

Есть, Антон Николаевич! Есть! - Молодая ассистентка радостно смотрела на монитор на котором испуганно подпрыгивая заметался зеленый лучик.

Так то!!! - Рявкнул врач. - Думал сбежать! Нечего к Богу за пазуху проситься до-преж времени! Ты еще свои грехи отмолить должен! Эк-ка, выдумал! Годы, брат твои не те, чтобы себя хоронить! - Он мотнул головой и придвинулся к Антонине лицом. Та удивленно вскинула брови, но через секунду сообразив, выхватила прижимом из лотка кусок марли и промокнула хирургу лоб. - Щаз! Отпустили мы тебя. - Не унимался он. - Тебе еще сынов родить да на ноги поднять да внуков в зад целовать. Вся жизнь впереди - Он нагнулся над раной и поморщившись отвел в сторону надорванный лоскут брюшины. - Я брат. Таких молодцов по кускам собирал, что тебе и беспокоиться не о чем. - Он тревожно посмотрел на ассистентку. Проговорил почти шепотом. - Чем его, Антонина? - Та придвинулась вплотную и зашептала на ухо жарко. - Соседка его в квартире таким нашла. Может воры или разборки какие? - Он с сомнением покачал головой. - Это что, бандиты теперь с копь-ями квартиры обирать лазят? На нож то не похоже. Словно кол осиновый кто вколотил. - Сестра пожала плечами. - Может пытали, Антон Николаевич? Мафия? - Врач поморщился. - Типун те на язык, Антонина. Мафия, скажешь тоже. Да и кто же при пытках сразу на-смерть убивает? Ногти рвут да утюгами палят. - Он вздохнул глубоко. - Ну ладно, хватит трепаться. С того света парня вытащили, теперь давайте ему на этом годков добавим. - Он взял из руки сестры споро предложенный скальпель и осторожно, почти нежно сделал разрез.