Роберт Хайнлайн - Человек, который продал Луну

Стронг задумался. Он был полностью согласен с Диксоном, и ему было больно от этого. Он отлично видел, как Делос транжирил оба их состояния, создававшиеся годами тяжкого труда. Ди-Ди это вовсе не трогало. Чего там, только сегодня утром он отказался даже взглянуть на отчет об автоматическом бытовом выключателе «H&S» – он забыл о нем, едва изложив Стронгу идею. Диксон подался вперед:

– Так назови же цену, Джордж! Я сегодня щедр…

Стронг расправил узкие плечи:

– Что ж, я продам…

– И замечательно!

– …если Делос согласится. Иначе – никак.

Диксон шепотом выругался. Энтенса захихикал. Неизвестно, куда бы повернул их разговор, если бы не вошел Харриман.

О предложенном Стронгу никто и не заикнулся. Стронг спросил, чем кончилась поездка. Харриман показал большой палец.

– Порядок. Однако делать дела в Вашингтоне с каждым днем все дороже!

Он обратился к остальным:

– Что там у вас? Просто поболтать заехали, или у нас деловое совещание?

Диксон повернулся к Энтенсе:

– Скажи ты, Джек.

– Зачем ты продал телевизионные права? – осведомился Энтенса. Харриман поднял брови:

– А почему бы нет?

– Ты же мне обещал! Вот оригинал соглашения в письменной форме!

– Так почитай его повнимательнее, Джек, и не строй из себя дурочку. У тебя – эксплуатационные права на радио, телевидение и другие зрелищные и специальные мероприятия, связанные с первым полетом на Луну. Они – за тобой, включая и передачи с борта корабля, если таковые будут. (Сообщать о том, что весовые ограничения уже сделали эти передачи невозможными, так как «Пионер» не возьмет на борт никакой электроники, кроме навигационного оборудования, пока не стоило.)

– А продал я особое право на установку на Луне телестанции, через некоторое время, конечно. Это, между прочим, даже не исключительное право, что бы там Клем Хоггерти о нем ни думал. Если хочешь купить такое и себе – бога ради.

– Купить?! Да ты…

– А-а, чтоб тебе… Ну получить бесплатно. Если сможешь уломать Диксона с Джорджем отдать его тебе. Я жмотничать не стану. Что еще?

В разговор вмешался Диксон:

– Ты, Делос, скажи: где мы сейчас?

– Джентльмены! Можете быть уверены – «Пионер» отправится точно по расписанию в следующую среду. А теперь, вы уж извините, мне пора в «Петерсон Филд».

После ухода Харримана трое его компаньонов некоторое время хранили молчание. Энтенса что-то ворчал себе под нос. Диксон, похоже, дремал, а Стронг просто ждал, что последует дальше. Наконец Диксон сказал:

– Так что насчет твоего пая, Джордж?

– А ты не счел нужным сказать об этом Делосу?

– Ясно. – Диксон аккуратно стряхнул пепел с сигары. – Чудак он у нас, верно?

Стронг неловко поерзал в кресле:

– Да.

– Ты его давно знаешь?

– Сейчас припомню. Я нанял его на работу в…

– Он работал на тебя?!

– Несколько месяцев. Потом мы основали нашу первую компанию, – вспоминал Стронг. – Наверное, у него уже тогда был комплекс силы.

– Нет, – осторожно сказал Диксон. – Я бы не назвал это комплексом силы. Куда больше похоже на комплекс Мессии.

Энтенса встрепенулся:

– Он – сукин сын без чести и совести, вот он кто!

– Брось, Джек, – приказал Диксон. – Иначе Джордж будет вынужден тебя треснуть как следует. Так вот. Одна из его странностей заключается в том, что он способен внушать преданность не хуже любого феодального короля. Вот хоть ты. Я знаю, что ты разорен, хоть и не позволяешь мне себя спасти. Это уже недоступно логике, это – личное.

Стронг кивнул.

– Да, он странный человек, Иногда я думаю, что он – последний из баронов-грабителей.

Диксон покачал головой.

– Нет, не последний. Последний из них открыл Дальний Запад. Он – первый из новых баронов-грабителей, и мы с тобой никогда не увидим конца этого племени. Ты Карлейля читал?

Стронг снова кивнул:

– Я знаю, на что ты намекаешь. Теория «героя». Однако это не значит, что я с ней согласен.

– Однако в ней есть рациональное зерно, – возразил Диксон. – Честно говоря, я не уверен, что Делос ведает, что творит. Сейчас он закладывает фундамент для нового империализма. И придется выложить массу денег, прежде чем все прядет в норму. – Он поднялся. – Может быть, нам стоило подождать с этим делом. Или помешать ему, если бы удалось. Однако дело сделано. Мы – на карусели, и слезть уже не получится. Надеюсь, катание доставит нам удовольствие. Идем, Джек.

Над колорадскими прериями сгущались сумерки. Солнце скрылось за пиком; на востоке поднималась из-за горизонта белая Луна, полная и круглая. В центре «Петерсон Филдс» целился в небо «Пионер». Со всех сторон, на расстоянии тысячи ярдов, его окружала проволочная изгородь, сдерживавшая напор толпы. Но даже она не могла убавить хлопот полицейским патрулям. В самой толпе полицейских тоже хватало. Внутри изгороди, вплотную к ней, стояли грузовики и фургоны для телекамер и звукозаписывающею оборудования. От них к дистанционным камерам, установленным вблизи корабля и по всему полю тянулись длинные кабели. Там же, неподалеку от корабля, стояли несколько грузовиков; возле них кипела работа.

Харриман сидел в кабинете Костера, сам Костер находился на поле. Диксону с Энтенсой тоже выделили комнату, а Лекруа, накаченный снотворным, все еще спал на кровати в жилых апартаментах Костера.

За дверью завозились, раздался крик. Харриман посмотрел в щелку:

– Если это очередной газетчик – не пускать! Отправьте его к Монтгомери, чтоб не путался тут. Капитан Лекруа не дает интервью без моего разрешения.

– Делос, это я.

– А, входи, Джордж. Газетчики одолели…

Войдя, Стронг подал Харриману большую, тяжелую сумку.

– Вот.

– Что это?

– Конверты со спецгашением для филателистов. Ты, наверно, забыл. А ведь это – полмиллиона. Если б я не нашел их в твоем платяном шкафу, у нас были бы неприятности.

Харриман изобразил улыбку:

– Да ты просто молодчина, Джордж?

– Может, мне самому отнести их на корабль? – озабоченно спросил Стронг.

– А? Нет-нет. Лес отнесет. – Харриман поглядел на часы. – Пора его будить. О конвертах я позабочусь. – Взяв сумку, он добавил: – Ты пока не входи. На поле сможешь попрощаться.

Харриман прошел в другую дверь, запер ее за собой, подождал, пока сестра сделает пилоту инъекцию нейтрализующего стимулятора, а потом отослал ее. Когда он повернулся, пилот уже сидел в постели, протирая глаза.

– Как чувствуешь себя, Лес?

– Отлично. Что ж, пора.

– Верно. Мы все от нетерпения землю носом роем. Слушай сюда. Сейчас тебе надо выйти и хоть минуты две побыть на глазах у публики. Все готово, однако мне еще нужно тебе кое-что сказать.

– Слушаю.

– Видишь эту сумку?

Харриман наскоро объяснил, что находится в сумке. Лекруа испугался: