Михаил Михеев - Рассказы

Резвые рыбки в омутах — кибернетические затейливые игрушки из цветного пластика.

Это и было Убежище свинцового рудника, приспособленное КВОМами для последних живых обитателей Планеты. Здесь все было искусственное. Только воздух засасывался с поверхности и проходил сложную систему фильтров. Мощные пласты свинцовых руд защищали от радиации.

Но малые дозы ее проникали и сюда…

Председатель Совета дошел до мостика, перекинутого через ручей. Шаровые объективы видеоанализаторов развернулись в сторону полянки.

Теперь он увидел их всех.

Несколько десятков хилых сгорбленных фигур, одетых в светлые легкие одежды.

Люди… последние из оставшихся…

Они живут в Убежище со дня Катастрофы, уже более трех пятилетий.

Дети, родившиеся здесь, ни разу в жизни не видели настоящего солнца, не ели настоящей пищи, не пили настоящей воды. Они еле теплятся, готовые погаснуть каждую минуту.

Если бы не ежедневная забота КВОМов, никого не было бы в живых.

Угловатый длиннорукий юноша, заросший рыжей щетиной, с усилием поднялся на ноги. Нерешительно шагнул к дереву, сорвал плод. Откусил, пожевал, еле-еле двигая челюстями, как во сне. Потом замер, уставившись перед собой, плод выпал из ослабевшей руки и покатился в ручей.

Сидящая на берегу девочка, с морщинистым отекшим лицом, вдруг резво протянула руку за катящимся плодом. В голубых глазах ее мелькнуло что-то детское, радостное. Но тут же взор ее потух, и, утомленная быстрым движением, она опустила голову на подобранные колени.

Старообразный, весь поседевший мужчина — из немногих оставшихся, кто видел начало конца Планеты, запрокинул голову и оперся затылком о дерево, у которого сидел. В глазах его еще сохранились и разум и мысль. Усилием воли борясь с непомерной усталостью, он сидел так несколько минут, губы его шептали чтото ритмичное — кажется, стихи. Они все еще были люди. Разум еще боролся с ядом радиации, отравляющим их тело и сознание.

Пока боролся…

Два дежурных КВОМа прошли по полянке, раздавая людям синтетическую пищу — рыхлые розовые лепешки.

Люди оживились. Затолкались, потянулись, за лепешками.

Двигал ими не аппетит — синтетическая пища была безвкусней. КВОМы знали, что в пище есть все — почти все, что нужно человеку для питания. Но сделать пищу вкусной они не могли. Они плохо представляли, что это такое. Да и трудно было из того сырья, что они имели под рукой — каменного угля, нефти и подземных газов, приготовить что-либо аппетитное.

Но людей нужно было заставить есть, жевать и глотать безвкусные лепешки, поэтому к пище примешивались слабые дозы возбуждающего наркотика.

Рыжий юноша быстро управился со своей Лепешкой. Хотел еще, ему не дали — пища была на учете.

Юноша заплакал и, размазывая слезы, заковылял в сторону. Пожилой мужчина, не поднимаясь, протянул ему половину своей лепешки, юноша схватил ее обрадованно, зажевал, зачавкал. Мужчина закрыл глава.

Стороной, за деревьями, прошел КВОМ санитарной службы с красной полосой на корпусе. Он нес на руках что-то свисающее, безжизненное, завернутое в белую ткань.

Председатель Совета ничего не спросил. Он знал, что несет на руках медицинский КВОМ…

Девочка уже съела свою лепешку и собирала с колен рассыпавшиеся крошки. Она оживилась немного, как засыхающий цветок, на который упали капли воды.

Председатель Совета нагнулся к девочке и показал ей куклу.

Девочка взяла куклу робко и нерешительно. Она не знала, что с ней делать. Повертела в руках так и этак. Вгляделась в лицо… и какой-то лучик вдруг пробился сквозь паутину затуманенного сознания. Она положила куклу на сгиб руки и начала тихо покачиваться из стороны в сторону.

Радиация убила у нее память. Но девочка все еще оставалась человеком.

Залом заседания Совета КВОМов была крохотная круглая комнатка, выбитая в толще базальта. Стены ее, выложенные свинцовыми листами, защищали радиоприемники КВОМов от электропомех работающих машин.

В комнатке не было ни стульев, ни столов. Да и зачем садиться — стоящий КВОМ расходовал энергии столько же, сколько и сидящий. КВОМы обменивались информацией, пользуясь ультракоротковолновой связью, как это делается в телевидении.

Председатель Совета прошел на небольшое возвышение в центре комнаты. Двенадцать членов Совета расположились вокруг. Кто-то стоял за спиной Председателя, но это никого не беспокоило, так как им не требовалось произносить слова вслух, а разговорные селекторы работали на любых скоростях, то КВОМы переговаривались несравнимо быстрее, чем это могли бы сделать люди.

Первым выступил КВОМ с голубой полосой на корпусе — до катастрофы он работал в Институте Звездоплавания. На заводе КВОМов ему присвоили номер К-13/29-Д, а люди называли его просто — Кэд.

Доклад его продолжался целых две минуты, и это был самый длинный доклад на Совете. За две минуты Кэд сделал столько сообщений, что членам Совета дважды понадобилось подключать к приемным селекторам запасные ячейки памяти. Затем выступили остальные члены Совета.

Председатель суммировал все предложения. Через четыре минуты заседание было закончено.

Трансляционное устройство передало по всему Убежищу условный сигнал. Все КВОМы тотчас настроили свои приемники на нужную волну.

Вот что было сказано в постановлении Совета: «После Катастрофы прошло три пятилетия. Радиация на поверхности Планеты уменьшилась на восемь процентов. Пройдет не менее десяти пятилетий, прежде чем она уменьшится настолько, что станет безопасной для белковой молекулы и, следовательно, для людей.

В Убежище осталось в живых сто тридцать шесть человек. Яд проникающей радиации, от которой мы не можем их защитить, отравляет им кровь, разрушает клетки головного мозга. Они чахнут и теряют разум.

Они слабеют от искусственной пищи и умирают от неизвестных нам болезней.

Сигма-энергия наших аккумуляторов на исходе. До сих пор нам не удалось восстановить биокатализаторы для их заряда. Мы снимаем аккумуляторы с запасных КВОМов. Этого хватит еще на несколько лет, а там придется перейти на обычную электроэнергию. Это сразу нарушит работу киберлогики, мы потеряем контроль над сложными машинами Убежища, остановится завод синтетической пищи. Те люди, которые еще не умрут от радиации, погибнут от голода.

Людям нужно покинуть зараженную Планету.

Только это сохранит им жизнь.

За последнее столетие перед Катастрофой люди исследовали все доступные планеты в галактике. Они непригодны для жизни: высокая температура, ядовитая атмосфера, радиация. Незадолго до Катастрофы в созвездии Х-18 астрономы обнаружили планету Новую. Гамма-спектральный анализ показал, что на поверхности ее возможна белковая жизнь, а в атмосфере имеется свободный кислород. Вот карта звездного неба… вот точка нахождения планеты… вот запись спектральных анализов… Расстояние до Новой — тысяча пятьсот восемнадцать световых лет. Был построен специальный звездолет с фотомезонными двигателями для разведки Новой планеты. Но отправить его не успели. Звездолет стоит на стартовой площадке ракетодрома. Идя на околосветовых скоростях, он достигнет Новой за четыре с половиной абсолютных года… Вот расчеты полета…