Гоергий Гуревич - Человек-ракета

Сколько времени потерял он с этим перебоем? Скорее нужно, скорее!

Снова за Игорем тянулась пыль и в клубах ее тонули кашляющие бегуны. Игорь шел в невиданном, небывалом темпе — девять движений, девять шагов в секунду. Контролер, стоявший на повороте, не поверил своим глазам, увидя бегуна, котоый шел марафонскую дистанцию быстрее, чем лучшие спринтеры проходят сто метров. И тем не менее, чтобы выиграть дистанцию, нужно было еще усилить темп.

Игорь остановил себя не сразу. И, вновь вынув из кармана деревянную коробку, перевел указатель на десятку.

Ему показалось, что скорость затметно увеличилась. Или дорога пошла под гору, или шаги стали крупнее, главная масса соперников осталась позади. Теперь Игорь обходил самых лучших, но и они не сумели оказать заметного сопротивления.

В семи километрах от финиша знакомый контролер крикнул Игорю:

— Впереди трое! Прибавьте шагу!

Но, как назло, маршрут шел извилистой лесной тропинкой, и Игорь должен был притормаживать сам себя, чтобы не разбиться о деревья. Он никого не сумел обогнать в лесу и, только выйдя на опушку, увидел довольно далеко впереди себя троих лидеров бега.

Теперь прямая и широкая дорога шла прямо к стадиону. Уже виднелся внизу зеленый эллипс, усаженный черными точками зрителей.

Трое были впереди Игоря. Ближе к нему — рослый негр, а дальше, почти на полпути к стадиону, очень близко друг к другу шли трехцветный француз и бывший чемпион Советского Союза Анатолий Голубев.

Игорь пустился вниз по дороге на полной скорости. Но и лидеры, щедро тратя силы на последних километрах, быстро приближались к стадиону. Теперь негр почти поровнялся с Голубевым. Голубев рванулся вперед, и оба они обошли француза.

Игорь прикинул наглаз расстояние до стадиона, сравнил с разрывом между собой и лидерами и, снова, в третий раз, вынув коробку, перевел рычажок на полделения… И, подумав, еще на полделения, так что стрелка стала против одиннадцати.

Он упорно смотрел под ноги, и дорога желтой лентой стремительно текла ему под колени. Ноги мелькали так быстро — трудно было понять, которая впереди. На второй минуте сбоку прошла цветная тень: Игорь обошел француза. Ему трудно было дышать, ветер набивался в глотку, и, закинув голову, Игорь жадно глотал воздух. Опять мелькнули сбоку яркие майки: негр и Голубев… Желтая лента… Зеленая полоса впереди… Канава… Прыжок! И с судорожно поджатой ногой Игорь летит кувырком, обдирая локти, колени, лицо.

Он разбился так, как только может разбиться человек, упавший на каменистую дорогу с поезда, идущего со скоростью сорока километров в час. На нем живого места не было. И только приближение Голубева заставило Игоря вскочить на ноги и, скрипя зубами от боли, прихрамывая продолжать бег. Он опять почувствовал себя больным и разбитым.

Дорога уже не стелилась под ноги полосатым ковриком, на ней появились отдельные камни и колеи.

Игорь снова сунул руку в карман, уколол обо что-то палец, нащупал деревянный футляр, потянул и вытащил щепки и металлические бляшки. Коробка была разбита вдребезги — на футляре висели только оборванные проволочки и осколки стекла.

Игорь отшвырнул ненужную коробку и крупными шагами бросился догонять плечистого Голубева.

Экс-чемпион все еще шел ровным, неторопливым шагом бегуна, идущего сорок второй километр. Игорь быстро обогнал его. Голубев узнал Человека-Ракету и не стал менять темп. Финишировать было слишком рано, а с Человеком-Ракетой соревноваться бесполезно.

Метров триста, которые отделяли Игоря от ворот стадиона, он пробежал с максимальной скоростью и оторвался от Голубева на полсотни метров. На большее нехватило сил. У Игоря захватило дыхание, кровь ударила в виски. Он сбился с темпа, пошел неровными, захлебывающимися рывками, и Голубев, перейдя на бурный финиш, стал его догонять. Теперь Игорь понял, что чувствовали все те чемпионы, которых он оставлял за собой. Обидное и злое бессилие росло по мере того, как уменьшалось расстояние между ним и Голубевым. Опытный бегун вкладывал все силы, скопленные для финиша, а у Игоря не было ни сил, ни дыхания — ничего, кроме тупой боли.

Прямая… Последний полукруг… Топот ног Голубева все слышнее. Слышно дыхание его. Оно обжигает плечо Игоря… Голубев пытается обойти его. Но Игорь делает рывок… Еще усилие… Еще!.. Последняя прямая. Опять Голубев выходит из-за спины, становится рядом, энергично работает руками… Прямая дорожка с белыми лентами ведет к финишу. Игорь видит ленточку, и судей, и огромные часы позади них. Десятки тысяч поднявшихся с места зрителей надвигаются на него. Но вперед выходит Голубев — его левый локоть и левое плечо заслоняют стадион… Уже не видно финиша! За широкой спиной экс-чемпиона, и только одна девушка, девушка в белом платье, плывет навстречу Игорю. Губы ее раскрыты, руки охватили голову. Она зовет его… Это Валя.

Игорь бросается к ней… И ленточка финиша падает к его ногам.

Голубев оказался на корпус позади.

Добравшись до скамьи раздевалки, Игорь опустился на нее почти без сознания. Приветственные крики за дверью то вздымались до оглушительного трезвона, то снижались до полушопота. Комната плавала в зеленых волнах. Игоря тошнило от качки, в горле стоял комок, и никак нельзя было его проглотить.

Коля Казаков принес ему воды, и Игорь медленно, еле шевеля руками, стал раздеваться. Ему самому стало страшно — под коленями, под локтями, подмышками были натерты красные пятна. Ступни с носками и стельками превратились в сплошной запекшийся сгусток крови.

Казаков приоткрыл дверь, чтобы послать за врачом, и яростные вопли хлынули в комнату.

— Человека-Ракету! — кричала толпа. — Человека-Ракету!

— Товарищ Надеждин болен! Прошу разойтись! — крикнул Коля, но его голос утонул в море приветствий.

Но вот в дверную щель протиснулась Валя. Вид у нее был необыкновенный — волосы растрепаны, один рукав оторван. Игорь через силу ульбнулся ей навстречу:

— Я выполнил твою последнюю просьбу, Валечка.

Валя не расслышала. Она вздернула оторванный рукав и сказала сердито:

— Беснуются! Поклонники твои! Я говорю — жена, а мне кричат: «Знаем мы этих жен!»

Игорю хотелось спросить, всерьез ли Валя назвала себя его женой или только чтобы пройти к нему, но девушка не расположена была разговаривать.

— Поехали! — сказала она. — Коля, помоги пройти.

Казаков снова попробовал открыть дверь. Впустив на секунду восторженный рев, он тотчас захлопнул ее, прищемив просунутый в щель букет.

— Придется через кладовую, — сказал он. Игорь нашел в себе откуда-то силы, чтобы встать ноги и итти. Спрашивать он уже не мог.