Джин Дюпро - Город Эмбер: Предсказание

Они вошли в просторный холл. Кристал нащупала на стене выключатель и зажгла свет. На стенах, в золоченых рамах, висели старые, с почерневшими красками портреты людей в костюмах из далекого прошлого. В конце холла в темноту поднималась винтовая лестница. За аркой слева находилась столовая, где вдоль длинного стола в два ряда стояли стулья.

За аркой с правой стороны располагалась гостиная.

— Большая гостиная, — пояснила Кристал, зажигая лампу.

Эта комната показалась Никки мрачной: темно–красные портьеры на окнах, от потолка до пола, у стен — книжные шкафы, над ними — красные обои; на полу — персидские ковры, тонкие, как джутовая мешочная ткань, с рисунком в два цвета, пыльным синим и выцветшим красным; у окна стоял длинный диван, на котором лежали три подушки и два аккуратно сложенных одеяла.

— Здесь, должно быть, дедушка провел свои последние дни, — вздохнула Кристал.

— А кто за ним ухаживал? — спросила Никки.

— Кажется, он нанял какую–то девушку, когда уже не мог сам готовить и передвигаться по дому без помощи. — Кристал протянула руку и что–то взяла со стола. — Посмотри. Вот он, дедушка. — С фотографии в серебряной рамке улыбался седовласый мужчина. — Он бы тебе понравился. Любознательный был, как и ты.

Никки посмотрела на фотографию. Очень старый мужчина, но глаза оставались живыми.

Кристал подошла к окну и раздвинула портьеры.

— Мне нужно составить список ценных вещей. — Она достала блокнот из большой сумки. — Начну прямо сейчас, раз уж мы здесь. Думаю, среди этих книг могут быть первые издания.

— Я могу побродить по дому? — спросила Никки. — Хочу все увидеть.

Кристал кивнула.

Никки прошла в столовую, а оттуда, через вращающуюся дверь, на самую древнюю кухню, какую она только видела. В столовой стоял такой отвратительный запах, что Никки тут же выскочила оттуда и побежала по коридору, который вел за большую гостиную.

Там Никки обнаружила две спальни, в каждой стояла кровать с пологом на четырех резных столбиках из черного дерева и большой гардероб с зеркалом в человеческий рост. На втором этаже находились еще четыре спальни. Никки выдвинула несколько ящиков, ожидая найти их пустыми, но в них лежала сложенная одежда, коробочки с драгоценностями, щетки для волос, старые флаконы, из которых давно испарились духи. Похоже, в этих комнатах никто ничего не трогал с тех пор, как люди, которые в них жили, уехали или умерли.

На втором этаже Никки обнаружила кабинет. На столе там стоял компьютер, и повсюду лежали папки, бумаги, книги. Должно быть, ее прадедушка здесь работал. До ухода на пенсию он был профессором в колледже, но Никки не знала, что он преподавал. Вероятно, какую–то науку.

«Как странно, — думала она. — Не считая последних дней, в этом доме постоянно жили более ста пятидесяти лет. Он никогда не пустовал, его не продавали — им всегда владели мои предки. Здесь росли дети, умирали старики. Дом столько лет наполняла жизнь, что он и сам стал живым… И теперь эта внезапная пустота и осознание, что он никому не нужен».

Никки легко представила себе, как испуган сейчас дом, как ему одиноко. «Что ж, ты нужен мне, — мысленно успокоила она особняк. — Я думаю, ты прекрасен».

Вспомнив, что есть еще и третий этаж, Никки принялась искать лестницу. Она обнаружила ее за дверью у парадной лестницы, что вела с первого этажа на второй. Это была узкая лестница из простого, неполированного дерева, без перил вдоль стены, которая привела Никки к закрытой двери. За этой дверью был коридор и еще по две двери с каждой стороны. Никки заглянула во все комнаты. Две были заполнены старыми вещами, чемоданами, ящиками, шляпными коробками, огромными старинными сундуками, стопками газет. Там были портреты в сломанных рамах, тронутые плесенью книги, пакеты, набитые бог знает чем, и все оплетала паутина.

За третьей дверью Никки увидела ванну, которую давно не чистили.

Но четвертая комната ее поразила — большая, светлая, с двух сторон окна. Часть комнаты находилась в башенке, которую Никки видела с улицы, и была в виде круглой ниши с несколькими окошками, под которыми стоял удобный диван. Никки представила себе, как приятно устроиться здесь с книжкой в солнечный день или под лампой в такой сумрачный день, как этот. Она догадалась, что комната служила детской: из шкафчиков, что стояли по одной стене, торчали старые игрушки; у другой стены лежал свернутый ковер, а у окна стояло кресло–качалка. Железная кровать была так аккуратно заправлена, словно кого–то ждала.

Никки решила, что будет здесь жить, и уже полюбила эту комнату. Она повернулась, чтобы уйти, но ее остановил какой–то странный, резко оборвавшийся звук, словно кто–то взвизгнул или крикнул и ему закрыли рот. Никки застыла и прислушалась — лишь дождь стучал по стеклу. Никки хотела уже шагнуть в коридор, когда странные звуки повторились. Ей показалось, что они доносились из стенного шкафа.

Никки вспомнила свет в окне, который видела с улицы. В шкафу кто–то прячется? Грабитель, которому помешали довести дело до конца, или бездомный, тайком проскользнувший в особняк? А может, даже террорист? Никки не знала, что делать.

Вновь раздался визг, на этот раз определенно из шкафа.

— Кто здесь? — спросила девочка сдавленным голосом.

В ответ — тишина.

Любопытство взяло верх. У Никки часто так бывало: желание найти что–то новое перебарывало осторожность, а иногда даже здравый смысл. И теперь, поборов страх, она метнулась к шкафу, распахнула дверь и отпрянула.

В шкафу, прижавшись к задней стенке, почти закрытая рубашками и платьями, висевшими на вешалках, стояла высокая худенькая девушка с распахнутыми, полными ужаса глазами. Она зажимала морду маленькому щенку, который изо всех сил старался вырваться.

Пораженная, Никки смотрела на девушку, а та — на Никки.

— Ты кто? — спросила Никки.

Девушка подалась вперед. Прямые каштановые волосы обрамляли ее длинное лицо.

— Пожалуйста, — хрипло прошептала девушка. — Не говори, что я здесь. — Она осторожно вышла из шкафа. На ней были джинсы и широкий, не по размеру, зеленый свитер. — Мне следовало уйти.

Щенок, извиваясь в ее руках, на миг вырвался и тявкнул, но она вновь схватила его. Никки отметила, что девушка лет на пять старше ее.

— Но почему ты здесь? — спросила Никки.

— Я ухаживала за стариком последние полгода, — прошептала девушка. — Но мне некуда идти. Если меня найдут, то отправят в приют, а его заберут. — Она указала на щенка. — Мне нужно побыть здесь, пока я не решу, что делать дальше.

— А как тебя зовут? — также шепотом спросила Никки.

— Аманда Стоукс. А тебя?

— Никки. Артур Грин был моим прадедушкой. Теперь дом принадлежит моей семье.