Селия Фридман - Время истинной ночи

- Ну же, Калеста. Удовлетвори требование. Это может оказаться интересным.

Оба демона повернулись на звук голоса. В дверном проеме появился белокурый мужчина высокого роста. На вид ему было лет пятьдесят. Хотя на голове у него не было короны, его ранг вытекал из величественности его появления. Весь этот зал был предназначен для того, чтобы доставлять ему радость. Весь мир существовал для того, чтобы терпеть его прихоти.

- Устрани иллюзию, - пояснил он свою мысль. - Да и какое это может иметь значение? В конце концов он все равно достанется нам. - Мужчина подошел к Калесте - и тело демона онемело от напряжения. Он посмотрел на Кэррила взглядом ничего не упускающих из виду глаз. - Это твой друг?

- Я бы не сказал, - буркнул Калеста.

- Вот как? - Мужчина хмыкнул. - У порождений Фэа свои собственные войны. А мне казалось, братоубийство противоречит закону, по которому живут Йезу. - И поскольку никто не ответил ему, он спросил: - А как его звать?

Ни один из демонов не ответил. В их именах заключалось их могущество, и потому молчание в данную минуту можно было расценить как враждебное. Лицо Принца потемнело.

- Как хотите. - Он кивнул в сторону Кэррила. - Ты пришел заступиться за не-мертвого колдуна?

- Я пришел попросить Калесту устранить иллюзию, - сквозь стиснутые зубы ответил демон. Как следует отнестись к этому человеку? Как воздействовать на него? Как противостоять его воздействию? Принц был человеком и, следовательно, обладал иммунитетом против угроз, которые могут быть направлены на демона; что же касается угроз, которые могут быть адресованы человеку, то он уже победил смерть. Так чем можно было пригрозить ему теперь? - С тем, чтобы колдун смог постоять за себя, насколько это в его силах.

- На мой слух, это звучит разумно, - заметил Неумирающий Принц.

Калеста промолчал.

- Хотелось бы мне посмотреть на то, как он сразится с Терата, продолжил Принц. - Интересно, удастся ли ему после этого добраться до моего царства, и если удастся, то в каком он прибудет сюда состоянии. Честно говоря... - Пронзительный взгляд устремился к Кэррилу и остановился на нем. - Мне кажется, ему можно найти лучшее применение, чем отдать на растерзание обуреваемому жаждой мщения Йезу.

Калеста зашипел.

- А ты сам подумай. Много ли на свете людей такого масштаба? Возможно, исходные способности имеются только у одного в каждом поколении, но сколько из них умирают, сколько из них допускают роковые ошибки... А вот перед нами человек, проживший долгие века - что само по себе является грандиозным вызовом, - и пересекший море и сушу вопреки всем ожиданиям и законам... и прибывший сюда. Так стоит ли растрачивать втуне такую силу? Стоит ли уничтожать этот уникальный ум? Мы с ним могли бы укротить всю планету.

Теперь он обратился к Калесте:

- Устрани иллюзию.

- Но, мой господин...

- Устрани!

Демон отступил на шаг, в ярких, как зеркала, глазах вспыхнуло пламя гнева.

- Запомни, Калеста, я не из числа твоих безмозглых роботов. И я не чета той женщине из страны ракхов, которую ты истязал на протяжении десятилетий. Я знаю твою силу, и я знаю пределы твоей силы, и я, не заколебавшись ни на мгновение, пущу в ход свои знания. На этих условиях ты здесь и служишь. Раньше я никогда не вмешивался в твои забавы - не вмешался, даже когда ты забрал у меня ту женщину и полвойска в придачу, но на этот раз я хочу вмешаться и, не изволь сомневаться в этом, вмешаюсь. Устрани иллюзию. Немедленно. Чтобы Охотник увидел, что за мощь ему противостоит.

В свете хрустальных люстр стеклянистое тело демона запламенело.

- Ты приказываешь мне это?

- Приказываю.

Дым заклубился вокруг демона, заткав весь его облик черным облаком.

- Я дам ему глаза, которыми он сможет глядеть сквозь иллюзию, прошипел он. - Но не более того. Остальным придется страдать.

- Остальные меня не интересуют. - Принц обратился к Кэррилу: - Этого достаточно?

Тот кивнул.

- А ты отплатишь мне услугой за услугу. Таррант слишком далеко отсюда, чтобы я мог вступить с ним в контакт против его воли. Ты возьмешь у меня послание для него. И попроси его принять это послание.

- А если он не захочет?

Синие глаза сверкнули.

- Это уж его дело. Но если откажется, то позднее, возможно, пожалеет об этом. Не забудь напомнить ему это на словах.

- Я не сделаю ничего, способного причинить ему боль.

Принц хмыкнул.

- Лояльность со стороны Йезу - это нечто приятное. Не так ли, Калеста? - Он широко развел руками. - Но это будет не более чем послание. Если хочешь, можешь и сам прочитать его. Ему даже не придется открывать канал связи, ведущий ко мне, чтобы выслушать... хотя, возможно, позже ему этого и захочется. Да. Я не сомневаюсь в том, что захочется.

Принц повернулся и вышел - не попрощавшись точно так же, как не поздоровался при своем появлении. И лишь когда он удалился на достаточное расстояние, Кэррил прошептал:

- В странные игры ты тут играешь, Калеста.

Черное лицо пошло искрами, ноздри, из которых валил дым, затрепетали. Возможно, это было улыбкой.

- Ничего странного, - заверил он. - Просто игры сложные. Так что не путайся у меня под ногами, договорились? Потому что, как ты сам подчеркнул, открытый конфликт дорого обойдется нам обоим. - И сладчайшим голосом добавил: - Вот так-то, брат!

27

Дэмьен понял, что ему страшно хочется двух вещей. Во-первых, выбраться на волю. А во-вторых, помыться.

В утреннем свете слишком ясно было видно, в каком плачевном состоянии они пребывают. Хессет-то еще полбеды: вчерашний день она начала, переодевшись во все чистое. И, обладая собственным постоянным запахом, шерсть ракхов никогда не пахнет так мерзко, как немытое человеческое тело. Зато от самого Дэмьена просто-напросто воняло. И без того было трудно поддерживать чистоту, когда вся его одежда пропала у входа в ущелье (а произошло это, казалось, уже целую вечность назад), но когда единственный доступный водоем начал кишмя кишеть отвратительными чудовищами, а малолетние тюремщики решили, что одной чашки питьевой воды более чем достаточно на всех троих пленников... вот тогда ему захотелось помыться. Отчаянно захотелось. И он сильно подозревал, что его сокамерники ждут от него того же.

Все они были, разумеется, с ног до головы в грязи. И одному только Богу ведомо, из чего, собственно говоря, состояла эта грязь. До сих пор Дэмьен обходился с естественными надобностями, пуская струю в "дальнем конце пещеры, но он понимал, что, если заточение продолжится, ему волей-неволей придется внести в здешний смрад и более солидную лепту. А что уж тогда говорить о девочке? У него создалось впечатление, что она провела здесь уже довольно долгое время. Интересно, выводят ли ее время от времени на оправку и, соответственно, на прогулку, или она уже привыкла испражняться где-нибудь в темном углу? Здешняя вонь была настолько отвратительна, что обоняние Дэмьена отказывалось разложить ее на составные части и возвести к источникам. Хотя Хессет, должно быть, приходилось еще хуже. Слава Богу, его собственное обоняние не отличается такой остротой.