Михаил Харитонов - Моргенштерн (сборник)

— Ближе к нашей проблеме, — напомнил Роберт.

— Ну так я про что? Короче, Земле иногда доставалось этой благодати. Правда, очень уж немного. Прямого потока на Землю не было чёрт знает сколько времени. Так уж получилось. Вероятностная плоскость нашей системы искривлена Луной… ладно, этого вы всё равно не поймёте. Короче, Землю этак слегка царапают минус-потоки, и появляются новые народы. Это называется пассионарный толчок. У Льва Гумилёва всё это хорошо описано. В общем, на каком-то участке земли, где царапнуло, вдруг начинают рождаться очень крутые люди. Очень сильные, волевые, а главное — им всегда везёт. Некоторые из них, кстати, могут делать чудеса. Все народы числят в своих основателях богов, или там великих магов. Так это всё правда. Могут. Правда, это только первое поколение такое бывает. Но импульс живёт в этносе довольно долго. Где-то тысячелетие с хвостиком. Хотя бывает и больше, это уж как фишка ляжет. Вот, скажем, Вифлеемская звезда — это же была типичная сверхновая. Земле достался импульс довольно приличный, мазнуло её по вероятностной плоскости. В основном всё пришлось на Иудею. Ну там и началось… Зато евреи до сих пор существуют — столько пассионарности они тогда получили. А в самый момент импульса рождались пророки, чудотворцы, экстрасенсы всякие. Иисус Христос, я так думаю, тоже из таких. Просто ему досталось побольше прочих. Хотя Иоанн вот тоже, например…

— Ни черта не понимаю, — полковник демонстративно набычился. — Какая-то звезда взорвалась. Было это хрен знает когда. Очень интересный научный факт. При чём тут евреи? В каждой бочке затычка эти евреи. Лезут везде, себя пропагандируют. А если хочешь знать, они-то всё и развалили. Тут жили и против нас же работали. И теперь нами правят. Я вот читал…

— Ещё раз, совсем просто, — Роберт явно терял терпение. — Если взрывается звезда, от неё идёт… ну, скажем — особое излучение. На самом деле это не лучи, это поток негэнтропии. Но сейчас это нам пофиг, пусть будут лучи. На том месте, куда падает луч, возникают новые народы. Понятно?

— По-моему, чушь какая-то, — сжал губы полковник. Но было заметно, что он уже ухватил суть и ждёт продолжения.

— Значит, так, — начал Роберт, торопясь и слегка запинаясь. — В советское время все разработки по физике минус-вероятности были строго засекречены. Но в восьмидесятые годы были проведены кое-какие опыты. К сожалению, Земля почти полностью экранирована от всех основных космических источников негэнтропии. Наши придумали фазовые зеркала, отклоняющие вероятностные потоки. И вот, когда запустили спутник с таким зеркалом…

— Когда запустили спутник? — поинтересовался Геннадий Михайлович, любивший точные даты.

— В восемьдесят восьмом. Возможно, были какие-то идеи насчёт использования потока в качестве оружия. А может быть, просто ради науки. Я точно не знаю. Документы, которые есть у Миниха, довольно двусмысленны… Да не в этом дело. Как бы то ни было, сейчас идёт поток. Очень мощный поток. К сожалению, он идёт мимо вероятностной плоскости системы. Задача стоит так: надо повернуть фазовое зеркало спутника, чтобы отклонить часть потока сюда, на Землю.

— Зачем? — Шацкий уже понял, к чему идёт дело, но во всех случаях предпочитал выслушать собеседника до конца.

— Чтобы вызвать искусственный пассионарный толчок. Если мы направим минус-поток на местность, где живут люди, там образуется новый народ. Не сразу, конечно. Лет через тридцать, когда вырастут дети, зачатые в момент прохождения импульса. Но результат обещает быть грандиозным. Мы подсчитали мощность пассионарного толчка. Мы переродимся как нация. У нас появятся великие вожди. Чудотворцы. А главное — воскреснет русский народ.

— Вы сказали — «у нас». Куда конкретно вы хотите… того… облучить? Направить эту штуку? — Геннадий Михайлович хрустнул пальцами.

Герман недоумённо поднял бровь.

— На Москву, естественно. Самый большой российский город, максимальная плотность населения… Куда же ещё?

Соединённые Штаты Америки, Нью-Йорк.

— Одну минуту. Подождите одну минуту, — Гомес замолчал и закрыл глаза.

Сначала он попытался себе представить одновременно небо и землю. Этой медитации его научил один знакомый китаец. Парень говорил, что это старинный даосский способ очищения ума. Возможно, возможно — хотя, насколько помнилось Гомесу, китайца звали Джим, родился он в Калифорнии, и был стопроцентным калифорнийцем во всём, исключая физиономию. Как бы то ни было, медитация помогала.

Гомес сосредоточился на тёплых бетонных квадратах внизу, потом вообразил бледное сухое небо, в белесоватой дымке от жары. Потом стал осторожно сводить их вместе, пока в голове не осталось ничего, кроме бесконечной равнины, мощёной плитами, и бесконечным небосводом над ней.

Незваный гость ему не мешал. Удобно устроившись в красном кресле, он разглядывал безделушки, украшавшие стол хозяина кабинета. Кроме фотографии жены, на нём стояли индийские слоники, стакан с игральными костями, рядом с нам — маленькая серебряная копия какого-то спортивного кубка. Фарфоровая бульдожья голова скалилась и подмигивала.

Гость выглядел, как типичный, почти киношный, агент: характерно неприметная внешность, серый костюм, галстук с зажимом. Не хватало разве что значка с надписью ЦРУ.

Аксель Гомес искренне считал ЦРУ позором Америки. Кроме того, серый человечек говорил неприятные Гомесу вещи, что было само по себе было скверно. Впрочем, это не отменяло необходимости быть вежливым и держаться в рамках. Гомес знал, что клопы из Управления могут больно кусаться. Так что оставалось держать лицо и полагаться на интуицию.

Интуиция не подвела. В прозрачном воздухе, наполняющем пространство под закрытыми веками господина правительственного эксперта, вырисовалось примерно следующее.

Во-первых, человечек пришёл сам. И, скорее всего, по собственной инициативе. Гомес не почувствовал за ним той вяжущейся тени, которая ощущается за представителем значительных людей. Хотя — не исключено, что его таким образом прощупывают. Но кто и зачем? Заинтересованные лица не стали бы играть на таком уровне. Впрочем, кто знает? Его решительная политика по отношению к русским могла не понравиться кому-нибудь из старой гвардии. Но сейчас старая гвардия досиживает последние годы… Нет, нет, это невозможно.

Но даже если у человечка из ЦРУ есть какие-то резоны, их ни в коем случае не следует признавать. Нет ничего глупее, чем менять однажды принятые решения. Это верный способ лишиться доверия — в том числе и доверия Президента. Президент не любит людей, у которых два мнения по одному вопросу. И, по большому счёту, он прав. Да-да, совершенно прав. Во всяком случае, это хороший аргумент для вашингтонских — в случае, если к этой теме придётся когда-нибудь вернуться.