Майкл Муркок - Черный коридор

— Но мы же с вами, так что — хотим или нет — все равно участвуем во всем, — рассудительно заметил старший сын. — И мы не виноваты, что наш отец — просто выживший из ума старикашка. — Во время этой тирады младший сынишка смотрел ему в рот и одобрительно кивал.

— Мать настроила вас против меня, — огорченно сказал Райн, — а я так старался делать для вас все, что в моих силах.

— Так уж и все, дорогой? — ехидно спросила Джозефина.

— Да, все, что в моих силах, — повторил Райн. — На новой планете я смогу уделять больше внимания и тебе, и детям. А пока у меня очень много работы, и, чтобы выполнить все намеченное, я должен ограничивать себя во многом, быть очень осторожным.

Изабель Райн тут же вцепилась в последнее слово:

— Вот именно — «осторожным». — Она насмешливо подмигнула ему.

— Не влезай там, где тебя не просят, Изабель, — оборвал ее Райн и украдкой взглянул на Джанет.

Та буквально зашлась от хохота:

— Ну о чем тут молчать — все и так знают, что я спала с тобой. Хочешь знать почему? Да потому что боялась.

— А ты-то чего боялась?

Она угрюмо уставилась в пол, а потом тихо проговорила:

— Что ты заставишь меня уснуть навеки… Райна снова одолел смех, и он говорит издевательским тоном:

— Посмотрите только на это скопище болванов! У вас — всех вместе! — не хватило сообразительности справиться со мной, хотя вы очень хотели от меня избавиться. Тупицы, вы забыли, что по уму я выше вас на голову. Я все сделал так, как решил сам. И во всех делах превзошел вас!

— Только не меня, — раздался голос Трейси Мастерсон.

Раздался душераздирающий вопль Райна.

Прошло некоторое время, и Райн почти полностью оправился. Исчезли галлюцинации, но вот с кошмарами несколько сложнее: они все еще посещали его сны, но не так уж часто. Его распорядок дня остался прежним: сон, еда, работа в главном отсеке, посещение контейнерного зала, совещания в кают-компании с несуществующими оппонентами, отдых…

Везде все на своих местах, кругом идеальный порядок.

Сейчас Райн расположился в кресле капитана, за большим полукруглым пультом управления. Мягко светившуюся гладь экрана не нарушал ни единый всплеск. Включив кнопку записи, он принялся читать стандартный рапорт, предназначенный для отправки на Землю. Его голос был под стать экрану: тоже ровный, без единого всплеска эмоций.

« Тысяча четыреста девяностый день полета. Борт «Надежды Демпси». Курс — Мюнхен 15040. Скорость — девять десятых «С». Все системы функционируют без отклонений от расчетных параметров. Показания в норме.

Командир корабля Райн.

Конец связи ».

Выдвинув ящик стола, Райн достал из него бортовой журнал в красной обложке. В нем заполнена только одна страница. Проставив дату, он провел под ней красную черту и записал только что отправленное сообщение. Расписавшись под ним, Райн отчеркнул написанное красной линией и приступил к неофициальной части своих заметок:

«Самое лучшее событие для меня — это отсутствие событий. Поэтому считаю, что день прошел благополучно. Чувствую себя довольно гадко, но поскольку накануне было еще хуже, уверен, что дело идет на поправку. Очень страдаю от одиночества. Мне остро не хватает собеседника, поэтому хочется разбудить кого-нибудь. Однако это неразумно, поэтому ограничиваюсь беседой со своим несколько необычным дневником. Когда немного окрепну, увеличу физическую нагрузку и вновь вернусь к изучению какой-нибудь полезной для будущего переселенца отрасли знаний.

Бодрость духа поддерживает сознание, что в недалеком уже будущем мы дадим начало новому разумному человечеству. Новое общество будет свободно от пороков, уничтоживших цивилизацию оставленной в хаосе Земли».

Закончив росчерком и эту запись, Райн аккуратно уложил красный фолиант в ящик и задвинул его.

В этот момент послышался писк компьютера, и на экране появились слова:

«Нет отчета о пассажирах».

Стукнув себя по лбу ладонью, Райн тут же набрал требуемое:

«Джозефина Райн — состояние нормальное. Руперт Райн — состояние нормальное. Александр Райн — состояние нормальное. Сидней Райн — состояние нормальное. Джон Райн — состояние нормальное. Изабель Райн — состояние нормальное. Джанет Райн — состояние нормальное. Фред Мастерсон — состояние нормальное».

Он чуть помедлил перед следующей фамилией, но потом продолжил набор:

«Трейси Мастерсон — состояние нормальное. Джеймс Генри — состояние нормальное. Ида Генри — состояние нормальное. Фелисити Генри — состояние нормальное».

Кончив набор, Райн откинулся на спинку кресла, но тут на экране появились слова:

«Нет сообщения о состоянии капитана».

Райн досадливо поморщился и набрал тривиальное «состояние нормальное».

Райн уснул и во сне очутился в танцевальном зале.

За окнами, в свете легких сиреневых сумерек, виднелся тщательно подстриженный газон.

Под звуки негромкой грустной музыки по навощенному паркету скользили роскошно одетые кавалеры и дамы с круглыми черными очками-полумасками на лицах. Тусклый свет в зале делал неразличимыми их черты, и танцоры казались внезапно ожившими манекенами.

Проснувшийся Райн с улыбкой подивился странному сну: в жизни на Земле он никогда не видел этих людей.

Райн поднялся с постели… В этот момент ему почему-то вспомнился его бывший управляющий — Оуэн Пауэлл. В свое время Райн, вынуждаемый обстоятельствами, уволил его. Тот вскоре покончил жизнь самоубийством, что вызвало определенные осложнения в карьере Райна. Все еще…

Райн помотал головой, стараясь прогнать закопошившуюся было мысль, и та послушно исчезла в глубинах памяти. Взамен ее появились оптимистические мечты о будущем. Что ж, такова человеческая природа: людям свойственно зачеркивать все плохое…

Пересев в удобное красное кресло, Райн включил сельскохозяйственную программу… а мог бы изучать, к примеру, язык туарегов…

Его вялое сознание постепенно угасло, и Райн снова погрузился в сон.

Сторонний наблюдатель — если бы такой нашелся — заметил бы в устрашающе равнодушном пространстве Вселенной какое-то едва уловимое движение: это летел небольшой космический корабль.

Крохотная искорка жизни в безжизненном океане.

Космос безграничен.

Он неприветлив и угрюм.

Это необъятная пустота, пронизанная холодом.