Владлен Юфряков - Свои

- Ты скоро? Что у тебя с дозиметром?

- Разладился, по-моему. Да я уже возвращаюсь. Еще одна минутка.

Борис напряженно осмотрел поляну: не выкинет ли она новых сюрпризов. Сейчас это совсем некстати. Но никаких признаков розового тумана не было. Скафандр Вадима тоже в порядке. Может "они" действительно соображают или хотя бы чувствуют... Борис потряс головой. Кто же тут может соображать или чувствовать?

- Ну, я почти дома, - загудел динамик, настроенный Борисом на полную мощность, чтобы слышать даже дыхание разведчика.

Борис облегченно вздохнул, увидев товарища на краю поляны. Через несколько минут он принял Вадима в профилактическом отсеке корабля, внимательно проследил за показаниями приборов и, как только представилась возможность, вошел сам помочь освободиться от тяжелого противорадиационного скафандра.

- Вот видишь, как все здорово получилось. Теперь никуда не надо торопиться, - бодро начал Вадим, как только оказался без шлема.

Не обращая внимания на болтовню товарища, Борис еще раз осмотрел скафандр. Неужели никаких признаков разрушения и полная защита от радиации? Ну вот!..

Борис потрогал пальцем место, где недавно находился дозиметр. Вырван он был, что называется, с корнем.

- Что ты на меня так смотришь? - отводя взгляд, спросил Вадим. - Ну, сломался...

- Ладно, будь по-твоему. Иди отдыхай, а то сам сломаешься, неожиданно миролюбиво согласился Борис и покинул отсек.

Вадим вздохнул с облегчением. Наигранная улыбка сбежала с лица. Бессильно опустились руки. "Борис прав, самому бы не сломаться". С трудом выбравшись из скафандра, он подошел к зеркалу. На кого же ты похож, полномочный представитель? Сумеешь ли выдержать большую программу исследований или только оставишь приятные впечатления?

Вадим потрогал ввалившиеся щеки, подмигнул своему изображению: "Так-то, брат".

Несмотря на протесты, Борис заставил Вадима пойти с ним в контрольный блок. Усадил в кресло. Почти сразу со всех сторон к Вадиму потянулись самой причудливой формы приборы для снятия показаний деятельности организма. Вадим никак не мог привыкнуть к этому аппарату и часто начинал смеяться, когда какой-нибудь проворный датчик мягко, но настойчиво пробирался по обнаженному телу. Сейчас ему было приятно расслабиться в удобном кресле, и приборы мало беспокоили.

- Ну давай, да поживее, - напутствовал он товарища и прикрыл глаза, чтобы полнее воспользоваться вынужденным отдыхом. Тихо пощелкивала и шелестела аппаратура. Что-то себе под нос бубнил Борис, колдуя над пультом, куда менее привычным, чем главный корабельный. Лица коснулось слабое дуновение, напоенное ароматом березовой рощи. И сразу шелест приборов перешел в шелест листьев. Невольно всплыли воспоминания последних земных вечеров, проведенных за городом... "Что же так долго возится Борис?" - слабая, ленивая тревога промелькнула в сознании. Вадиму захотелось открыть глаза, но веки оказались слишком тяжелыми.

Убедившись, что Вадим крепко спит, Борис привел кресло в стартовое положение и направился в ходовой отсек.

Считанные секунды стоял он в раздумье у главного пульта. Кораблю ничто не угрожало; ни розовый туман, ни ядерный взрыв.

Но Борис не мог отдать своего друга даже за целый новый мир, ради которого друг сам рисковал жизнью.