Александр Шалимов - Тайна "Тускароры"

Лухтанцев беспокойно шевельнулся в кресле, кашлянул, достал платок и принялся старательно протирать очки.

— Уцелела, — повторил Волин, глядя поверх головы Лухтанцева. — И весьма вероятно, что большая ее часть даже еще не залита водой. Все выступавшие говорили о гибели станции; авторы проекта исходят из того, что станция цела… Пока цела, хотя не исключено, что сохранить ее нам не удастся… Времени мало; сейчас нет возможности убедительно обосновать эти соображения. Главный довод, что станция уцелела, заключается в том, что не сработал ни один вид сигнализации…

— А люди? — спросил кто-то.

— О судьбе людей пока нельзя сказать ничего определенного… Существует три возможности: первая — они отрезаны в одном из отсеков, вторая — погибли; третья… их нет на станции…

— Куда же они девались?

— Этого я не знаю.

Вокруг зашумели. Послышались удивленные возгласы. «Чепуха», — прогудел чей-то бас. Волин поднял руку, требуя тишины, но в этот момент вспыхнул красный глазок на табло возле стола председательствующего. Председательствующий наклонился к экрану переговорного устройства, выслушал сообщение и встал.

— Только что получена радиограмма с Симушира, — сказал он. — Наземная база «Тускароры» приняла сигнал тревоги со станции.

— Какой сигнал? — быстро спросил Волин.

— Вода выбила одну из аварийных перегородок в шахте.

— Прошу утвердить проект спасательных работ с поправкой, что все сроки сокращаются вдвое, — сказал Волин.

— Но позвольте, Роберт Юрьевич, — начал Лухтанцев.

— Дискуссию, если понадобится, продолжим на Симушире. Членов комиссии прошу быть готовыми к отлету через пятнадцать минут. Как с самолетом? — Волин отыскал глазами Кошкина.

— Полный порядок, Роберт Юрьевич, — восторженно откликнулся Кошкин. Вертолеты тут, на крыше, самолет в полной боевой готовности на посадочной площадке института за городом.

— Прошу утвердить проект, — повторил Волин.

— Кто за? — спросил председатель. — Так… Ясно. Кто против?.. Никого… Кто воздержался? Один человек — профессор Лухтанцев.

— Я в связи с сокращением сроков, — торопливо заговорил Лухтанцев. — Это совершенно нереально… Я считаю…

— Запишите, — прервал председатель. — Утверждено единогласно при одном воздержавшемся… Ну, в добрый час, Роберт Юрьевич, командуйте! Кажется, вы что-то еще хотели сказать?

— Хотел попросить присутствующую тут Марину Васильевну Богданову лететь на Симушир вместе с комиссией.

— Богданова, слышали? — спросил председательствующий.

Рыжеволосая соседка Кошкина молча кивнула и, повернувшись, внимательно посмотрела на Волина. Их взгляды встретились. Она не смутилась и не отвела глаз. Только ее взгляд на мгновение вдруг стал печальным и в углах губ пролегли скорбные складки. Кто-то позвал ее. Она резко повернула голову, и Волин увидел ее в профиль: чуть приоткрытые пухлые губы, маленький прямой нос, пышный жгут рыжеватых волос, закрывающий шею.

«Удивительное лицо, — подумал океанолог, — при каждом повороте иное. Сколько в нем контрастов и какой-то затаенной грусти. Даже не скажешь, красива она или нет. Вот разве волосы и еще глаза… Нет, пожалуй, красива… Даже очень. А, впрочем, какое это имеет значение».

Участники совещания, шумно переговариваясь, уже покидали зал заседаний.

Океан был необычайно спокоен. Зеленовато-серые волны набегали на влажный песок, превращались в каймы белой паны и с чуть слышным шорохом откатывались назад. Ветра не было. Вдалеке от берега сквозь низкие серые облака временами проглядывало солнце, и тогда на поверхности океана расплывались неяркие серебристо-желтые пятна. А над островом тучи висели густой непроницаемой пеленой, и в них терялись темные буровато-пепельные склоны вулканов. В воздухе пахло сыростью и гниющими водорослями. То и дело принимался моросить мелкий, похожий на водяную пыль дождь.

Массивный металлический корпус шахты уходил под воду гигантской наклонной трубой. Оплетенный сложной конструкцией креплений, он был похож на исполинского динозавра, который всплыл из неведомых глубин океана и, подобравшись к самому берегу, выставил из воды могучую шею, увенчанную маленькой головкой. Выставил, да так и окаменел навеки от изумления. Там, где можно было вообразить голову чудовища, на высоте тридцати метров над уровнем прилива, находился вход в шахту. К нему вели ажурные металлические мостки, переброшенные над узкой полосой пляжа на высоте пятнадцатиэтажного дома. Мостки исчезали в устье наклонного тоннеля, пробитого в толще темных базальтовых лав. Лавами были сложены высокие береговые обрывы юго-западной части острова. Наверху над этими обрывами находилось небольшое лавовое плато зеленая волнистая площадка, иссеченная глубокими оврагами.

В глубине площадки у подножия следующей ступени обрывов были расположены наземные постройки «Тускароры» — несколько бетонных домиков, ангары для машин и вертолета. На скале у самого обрыва — маяк, немного в стороне — башни для актинометрических наблюдений, метеостанция, прожекторные установки, радары. В небе на фоне туч — паутина антенн.

Вход в наклонный тоннель, ведущий к шахте, находился почти в центре площадки, метрах в двухстах от домиков базы. Кошкин и профессор биолог Анкудинов — один из членов правительственной комиссии, час назад прилетевший на Симушир, вышли из тоннеля, и Анкудинов присел отдохнуть на широкую деревянную скамью, стоявшую у входа.

— Утомились, Иван Иванович? — сочувственно спросил Кошкин, наклоняясь и заглядывая в широкое с тройным подбородком лицо Анкудинова. — Тут высоко: над морем метров сто пятьдесят будет.

— Над уровнем прилива, дорогуша, а не над морем, — отдуваясь, сказал Анкудинов. — Вот так… А крутой этот ваш тоннель, ишак залягай тех, кто его придумал.

Анкудинов тяжело вздохнул, достал из кармана аккуратно сложенный носовой платок, развернул и принялся вытирать покрасневшее потное лицо и багровую шею.

— Ниже места не нашлось, Иван Иванович, — возразил Кошкин. — Хозяйство вон оно какое. Одни ваши аквариумы сколько занимают. Хорошо еще, что для океанариума внизу в скалах место оказалось. Это только так говорится, что мол, «Тускарора» рассчитана на четырех наблюдателей. Внизу четверо могут работать. А тут, наверху, почти четыре десятка. А когда строили, до пятисот человек доходило. И строили больше трех лет.

— Строили долго, работали коротко, — проворчал Анкудинов. — А угробили, батенька мой, в секунду. Вот так…

— Еще ничего неизвестно, — сказал Кошкин. — Может, и ничего такого. Может, и еще будем работать.

— Работать, конечно, будем, — согласился Анкудинов. — Не тут, так в другом месте… На дне места много. Вон и американцы в Калифорнии строят глубоководную станцию. И уже о подводном городке поговаривают.