Роберт Говард - Проклятие моря

Постепенно дни становились все короче, ночи темнее и длиннее, пришли холодные сырые туманы, а следом за ними шквальный восточный ветер принес дожди и град.

В один из промозглых осенних дней в бухту вошло большое торговое судно и пришвартовалось к берегу. Все местные бездельники и голодранцы поспешили на пристань, ибо это была та самая посудина, на которой ушли в море Джон Калрек и Канул. И вот по сходням спустился Лживые Губы, ступая осторожно, как будто украдкой, но Джона Калрека нигде не было видно. Посыпались расспросы, Канул покачал головой:

- Калрек дезертировал с корабля в порту Суматры, - сказал он. - У него вышла ссора со шкипером, вот так-то, парни. Он хотел, чтобы и я ушел с ним, но нет уж, дудки. - Как бы я тогда встретился снова с такими славными парнями, как вы, а?

Тон его был почти заискивающим, и вдруг он, вздрогнув, отпрянул, увидев, как сквозь толпу к нему протискивается Молл Фэррелл. Мгновение стояли они, поедая друг друга глазами, потом губы Молл сложились в жутковатую злорадную усмешку.

- Кровь у тебя на руках, Канул! - выкрикнула она столь внезапно, что Лживые Губы невольно дернулся и принялся вытирать правую ладонь о левый рукав.

- Убирайся прочь, ведьма! - злобно огрызнулся он и крупно зашагал от пристани через раздающуюся перед ним толпу. Следом к таверне припустили его прихлебатели и собутыльники.

Назавтра еще больше похолодало, серо-стальной туман надвинулся с востока, укутав призрачным саваном бухту и берег. Никто не отважился выйти в море в такую погоду, рыбаки сидели у родных очагов, - за исключением, разве что, тех, кто за выпивкой и рассказыванием небылиц коротал время в таверне. Вот так и случилось, что только я да мой друг Джо, мой ровесник и товарищ по играм, первой из целого ряда непостижимых и кошмарных событий, которые произошли в тот день. Безрассудства нам было не занимать, но явно не хватало ума, - иначе разве сидели бы мы в утлой гребной лодчонке, плавающей у дальнего конца причалов; каждый из нас дрожал от холода и в душе мечтал, чтобы другой предложил убраться восвояси, поскольку у нас не было никакого повода находиться здесь, кроме замечательной возможности продемонстрировать - непонятно, кому - свою храбрость и мужество. И беспрепятственно построить воздушные замки.

Джо предупреждающе поднял руку:

- Эй, ты слышал? - спросил он. - Кто бы это мог болтаться по бухте?

- Никто. А что именно ты услышал?

- Плеск весел. Это были весла или я полный болван. Прислушайся!

Вокруг не было видно ни зги и, уж точно, не слышно ни звука. Но Джо божился, что слышал, лицо его приняло странное выражение:

- Говорю тебе, кто-то гребет сюда! Похоже, вся бухта забита лодками, - их, по меньшей мере, штук двадцать! Неужто ты не слышишь, олух несчастный?!

Я покачал головой. Джо вскочил и бросился отвязывать фалинь.

- Я ни черта не вижу в этом тумане, но ты можешь обозвать меня трижды лжецом, если бухта не окажется полна лодок. Ну что, ты со мной?

- Разумеется, хоть и решительно ничего не слышу.

Мы двинулись в плотную серую муть, туман клубился впереди, туман клубился сзади, - мы плыли в сумрачном море дыма, ничего не видя и не слыша и направляя свою лодку только по наитию. Мне казалось, что мы навеки затерялись в безвременьи и я в душе на все лады склонял Джо, вовлекшего меня в эту идиотскую авантюру, которая, похоже, закончится тем, что нас унесет в открытое море. Память тут же услужливо выдала мне картину иссине-белое лицо утонувшей племянницы старой Молл - и я невольно содрогнулся.

Как долго мы плыли, не знаю; минуты тянулись как часы, годы, столетья. Но Джо все клялся, что слышит плеск весел то совсем рядом, то вдалеке и мы преследовали призрачные лодки, меняя курс в зависимости от того, с какой стороны, по его мнению, шел звук. Руки мои настолько занемели, что я с трудом удерживал весло, но вот, когда от холода и усталости мною уже начала овладевать странная дремота, сквозь окружающую нас влажную пелену проглянули бездушные белые глаза звезд, туман как-то вдруг рассеялся, распался на призрачные дымные клочья и мы обнаружили себя уже за выходом из бухты. Над морем воцарился полный штиль, на поверхности темно-зеленой воды серебряными монетами сверкали отражения далеких светил. Холодно было так, что зуб не попадал на зуб. Только я хотел предложить Джо повернуть лодку обратно в залив, как вдруг услышал его истошный крик и в тот же миг - в первый раз за все время нашей погони за миражами явственно услыхал скрип уключин. Я обернулся через плечо туда, куда смотрел Джо, и кровь застыла у меня в жилах - прямо над нами громадным хищным клювом навис нос корабля...

Ужас сковал мои члены при виде этой гротескно-жуткой тени на фоне звездного неба, перехватило дыхание от страшного свистящего звука, который издавал при движении этот корабль. Джо заорал и стал бешено выгребать назад и мы каким-то чудом успели ускользнуть с пути корабля на мгновенье раньше, чем плавучая громада проутюжила то место, где только что была наша лодка.

По обеим сторонам корабля мерно поднимались и опускались длинные весла, толкая его вперед, и, хоть мне никогда прежде не доводилось видеть подобных рукотворных монстров, я сразу признал в нем галеру. Но что она делала у наших берегов? Побывавшие в самых дальних уголках света морские волки, случалось, рассказывали об этих судах, по сию пору используемых варварами-язычниками. Но варварские страны от нас отделяли тысячи долгих миль, да и не была эта галера похожа на те, что описывали ходившие за три моря.

Мы пустились в погоню за кораблем и, как ни странно, хотя, казалось, она вот-вот взлетит, вспоров очередную волну острым, как жало, носом, довольно быстро нагнали ее - хвала Всевышнему, он создал галеру тихоходной. Привязав фалинь к свисающей с кормы цепи вне пределов досягаемости огромных весел, мы принялись громко кричать, приветствуя команду. Подождав и не получив никакого ответа, мы побороли свои страхи и, вскарабкавшись по цепи, очутились на палубе, самый вид которой наводил на мысли о давно минувших днях и рисовал в воображении яркие картины кровавых морских битв. Она была совершенно пуста.

- Вылитый пиратский рейдер, - угрюмо пробурчал Джо, - совсем древняя, гнилая калоша, - того и гляди, развалится на части!

Никого не было и у массивного рулевого весла, управляющего движением судна. Мы подкрались к трапу, спускающемуся к скамьям гребцов, и заглянули вниз... Если и случалось мне когда-либо балансировать на грани безумия, так это в тот самый момент - мы увидели гребцов, со скрипом опускающих весла в свинцовосерую воду. И все они были... скелеты!

Истошно вопя, мы кинулись по палубе к корме, где оставили лодку. На бегу я запнулся обо что-то и со всего маху грянулся на обветренные доски. И то, что я увидел, лежа, было еще ужасней кошмаров внизу: предметом, о который я споткнулся, оказалось человеческое тело и в неясном призрачном свете крадущегося с востока рассвета я заметил рукоять кинжала, торчащего между его лопаток.