Аластер Рейнольдс - Помехи

Наутро второго дня дела пошли куда лучше. Проснувшись в лаборатории Джо Ливерсэджа, он ощутил легкость движений, какой и в помине не было вечером, когда он прощался с Андреа. Теперь ему представлялось, что он живет в чужом теле, а не просто управляет марионеткой. Он по-прежнему ничего не видел без очков, но ощущения заметно лучше передавались по нервосвязи, и когда он что-нибудь трогал, то отчетливо и сразу чувствовал пальцами предмет, а накануне ощущение было размытым и приходило с задержкой. Большинство туристов за сутки достигали разумной точности передачи осязательных ощущений. Через два дня настройка проприоцепторов позволяла им выполнять сложные действия: кататься на велосипедах, плавать и ходить на лыжах. У опытных туристов, особенно если они повторно использовали то же тело, переходный период оказывался еще короче. Они как будто возвращались в знакомый дом после короткой отлучки.

Команда Джо устроила Майку полную проверку. Все это была рутина. Аспирантка Джо, Эми Флинт, уговорила его сделать еще несколько тактильных тестов: данные нужны были ей для диссертации. Выглядело это так: Майк без очков сидел за столом и ощупывал предметы, пытаясь определить, какой они формы и из чего сделаны. Он набрал немало очков и не сумел определить разницу только между деревянным и пластмассовым шариком одинакового веса и текстуры. Флинт обращалась с ним с веселой непринужденностью, без той теплоты или осторожности, которую Майк мгновенно улавливал в обращении друзей и коллег. Она явно не знала, в чем дело: подумала, что Джо просто решил сменить объект опыта.

Джо был в восторге от успехов Майка. Все, от тела до программного обеспечения, работало на «отлично». Стабильно держалась полоса передачи около двух мегабайт в секунду. Запас мощности вполне позволил Майку воспользоваться вторым видеоканалом, чтобы заглянуть в лабораторию на той стороне. Та версия Джо держала камеру так, чтобы Майк видел собственное тело, подключенное к аппаратуре на койке для тяжелобольных. Майк думал, что его встревожит это зрелище, но все прошло на удивление буднично. Он словно смотрел любительскую видеозапись. Покончив с тестами, Джо прогулялся с Майком до университетской столовой и накормил жидким завтраком. Майк умял три стаканчика фруктового йогурта. За едой дело давалось ему с трудом, но тоже должно было наладиться со временем. Он рассеянно поглядывал на установленный в столовой телевизор. Большой, во всю стену, экран показывал утренние новости. Звук был выключен. На несколько секунд на экране появилось зернистое изображение шахтеров, попавших под взгляд камеры наблюдения, когда они брели к низкому бетонному зданию над шахтой, направляясь на работу. Обвал случился три дня назад. Шахтеров все еще не удалось вызволить ни в одной из линий, связанных с этой реальностью. В том числе и в мире Майка.

— Вот бедолаги, — бросил Джо, оторвавшись от листка, на котором что-то записывал.

— Может, их еще вытащат.

— Ага, может быть. Но не хотел бы я оказаться там с ними.

Изображение сменилось: итоги футбольных матчей. И здесь в большинстве мировых линий результаты сходились, за исключением двух или трех, высвеченных особо и снабженных текстом комментария, где были различия, и одна команда даже выпала из своей лиги. Потом Майк самостоятельно дошел до трамвайной остановки и сел на первый же номер, направлявшийся к центру города. Он почувствовал, что привлекает к себе меньше внимания, чем вчера. Глядя на свое отражение в оконном стекле, он отметил, что движется еще несколько скованно, но уже не напоминает робота или клоуна. Его можно было принять за человека, страдающего легким артритом или перетренировавшегося в спортзале и расплачивающегося теперь болью в мышцах.

Пока трамвай пробирался сквозь уличное движение, он мысленно вернулся ко вчерашнему вечеру. Встреча с Андреа и весь день с ней прошли чуть ли не лучше, чем он надеялся. Сперва было трудновато, но, пока они добрались до «Старбак», она заметно расслабилась, и ему тоже стало проще. Они говорили о пустяках, обходя главное, то, о чем ни он, ни она вспоминать не хотели. Андреа взяла выходной на полдня: в контору ей надо было возвращаться только вечером, проверить, не возникло ли за время отлучки каких-нибудь проблем.

Они обсудили, как провести остаток дня.

— Можно прокатиться на Брекон Биконз, — предложил Майк. — Приятно будет погулять по горам, подышать морским ветром. Когда-то мы любили такие вылазки.

— Давненько это было, — возразила Андреа. — Боюсь, нынче мои ноги такого не выдержат.

— Когда-то ты так и порхала по этим холмам.

— Увы, ключевое слово тут «когда-то». Теперь я начинаю пыхтеть, даже поднявшись по улице Сент-Мэри с сумкой покупок.

Майк взглянул на нее с сомнением, но ему пришлось признать, что в ее словах был резон. Ни один из них уже не походил на тех спортивных азартных ребят, какими они были, когда пятнадцать лет назад встретились в университетском клубе горного туризма. Тогда они проводили все выходные, обследуя холмы от Брекон Биконз до Блэк-Маунтинз, или выезжали в Сноудонию или в Озерный край. Им случалось пережить минуты, при воспоминании о которых волосы вставали дыбом, когда внезапно портилась погода или когда обнаруживалось, что их занесло совершенно не на тот хребет. Но больше всего Майку запомнились не холод и сырость, а чувство облегчения, когда к концу дня они спускались в теплый уютный паб, вымотанные, умирающие от жажды и в восторге от своих побед. Хорошие воспоминания, все до одного. Зачем они это бросили, зачем позволили работе отнять у них выходные?

— Слушай, можно и съездить на пару дней в горы, — сказала Андреа, — но на сегодня это небольшой перебор, тебе не кажется?

— Пожалуй, ты права, — согласился Майк.

Немного поспорив, они сошлись на том, чтобы посетить замок, а потом прокатиться на кораблике по заливу, вблизи рассмотреть гордые и неприступные береговые укрепления. Им давно хотелось это сделать, да они все откладывали на следующий уик-энд. Замок кишел туристами, даже в будний день. Но многие из них были на нервосвязи, и Майк среди них почувствовал себя неприметным. Никто не оглядывался на заемное тело в очках, одно из многих, хотя он выглядел куда более упитанным и ухоженным, чем средний мул. Потом они сходили осмотреть римские развалины, где нашли Рэйчел Ливерсэдж, бодро объяснявшую что-то группе младших школьников из долины.

Прогулка на кораблике пришлась Майку больше по душе, чем экскурсия в крепость. Здесь тоже хватало туристов на нервосвязи, так что он оставался незаметным, к тому же в море он успел передохнуть от липкой жары городского центра. Он даже ощутил ветерок на тыльной стороне ладоней: доказательство того, как хорошо устоялась нервосвязь.