Андрей Лазарчук - Жестяной бор

Андрис молчал. Все это почти не касалось его. Марина убита. И остальные. И многие будут убиты еще. Лунный ландшафт.

— Скажите, Меестерс, — сказал Андрис, — предположим, вас каким-то чудом забросило в ледниковый период: мороз, мамонты… Вы бы выжили? То есть — вы захотели бы выжить?

Меестерс, прищурясь, посмотрел на него.

— Круто, — сказал он. — Но вы что — всерьез считаете, что это осколок будущего?

— Да, — сказал Андрис.

— А я вот — нет. По крайней мере, я не хочу такого будущего.

— Оно не интересуется — хотим мы его или нет.

— Я тоже думаю, что прогрессу плевать на людей. И особенно ему плевать именно на тех, которые творят этот самый прогресс. Даже не так: он их пожирает. Как Хронос… Я думаю, что у людей достаточно разума и сил, чтобы построить будущее именно для себя. Для людей. Не для монстров и не для… — он не нашел слова. — Для людей.

— Но люди не строят будущее, — возразил Андрис. — Они просто живут. Как кораллы. Кораллы ведь не прилагают усилий для постройки рифа.

— Но люди-то не кораллы!

— Но и сооружается не риф.

— Извините, Андрис, — сказал Меестерс. — Давайте доспорим в другой раз. У нас почти не осталось времени. Вертолет…

— Значит, каждый останется при своем мнении, — сказал Андрис. — Жаль — я хотел переубедить вас.

— Но почему?!

— Можно, я не буду объяснять?

Лунный ландшафт, опять подумал он. Тебе не понять, «туарег».

— Вас расстреляют, — сказал Меестерс. — Мы практически окружены… как говорится: «войсками, сохранившими верность законному правительству…» А с вашими ранами даже не убежать.

— Я все понимаю, — сказал Андрис. — Просто… мне не хочется.

— Знаете, что сказал один сапер, когда вы хотели… то есть, конечно, уже после того — когда вас взяли? Что если бы вы догадались облепить ствол взрывчаткой, а потом упереть его в какое-нибудь железо, то «Джек» сдетонировал бы. А так — просто выдавило гильзу…

— А я уже догадался, — сказал Андрис. — У меня было время подумать над ошибками…

Это был гаражный бокс, но почему-то без крыши. Не успели навести, что ли? Посреди бокса, как и положено, зияла смотровая яма. Андриса и Рене отвели к дальней стенке бокса. У ворот, привалившись спинами к подъемнику, сидели и курили шестеро солдат. Эй, офицер, крикнул Андрис, парня-то за что? Не надо, сказал Рене. Он был бледен, губы серые. Офицер не обернулся. Потом в дверь по одному протолкнули еще семерых. Четверо шли сами, одного парня вели, поддерживая с двух сторон. Все семеро были в кристальдовском серо-полосатом. Встреча, сказал один из них Рене. И тебя тоже… Любомир, позвал Андрис. Тот, который не мог идти, поднял голову. А, вы, равнодушно сказал он. Солдаты встали, выстроились в шеренгу. Офицер встал сбоку. Поднял руку. Слава Кристальдо! — тонким голосом крикнул кто-то рядом. Офицер опустил руку, выглянул в дверь — кажется, его позвали. Втолкнули еще двоих — мужчину и женщину. Мужчина голый по пояс, женщина — в его, видимо, рубашке. Зябко обнимая себя руками и вздрагивая, она встала рядом с Андрисом. Мужчина полуприкрыл ее собой. Не надо, сказала она, так хуже. Он отодвинулся, привалился к стене. Офицер опять поднял руку. Солдаты передернули затворы. Рене, вцепившись в плечо Андриса, судорожно вздохнул. Ничего, сказал Андрис, ничего. Все мы немножко бессмертны…