Роберт Хайнлайн - Зеленые холмы Земли

В сборнике «Старт», без сомнения, не все принадлежит Райслингу, но, во всяком случае, значительная часть, а уж «Песнь ракет», бесспорно, написана им. Однако большинство стихов было собрано лишь после смерти Райслинга у людей, которые познакомились с ним во время его скитаний.

«Зеленые холмы Земли» создавались в течение двадцати лет. Самый ранний вариант, о котором мы знаем, появился на Венере во время попойки с завербованными рабочими, еще до того, как Райслинг ослеп. В стихах изображались картинки будущей земной жизни его собутыльников, в случае если бы им удалось когда-либо выплатить свои долги и получить право вернуться домой. Некоторые строфы звучали вульгарно, другие нет, но ритм будущих «Зеленых холмов» можно узнать сразу же.

Мы знаем точно, когда и где сложилась окончательная редакция «Зеленых холмов».

В Эллис-Айленде на Венере находился корабль, который должен был лететь оттуда прямо на Землю, в Грейт-Лейкс, Иллинойс. Это был старый «Фалькон», последний корабль класса «Хаук» и первый, который должен был совершить рейс в соответствии с новой политикой гарримановского треста, предусматривавшей экспрессное беспересадочное сообщение между Землей и всеми космическими поселениями с заранее предусмотренными остановками.

Райслинг решил вернуться с ним на Землю, — возможно, под влиянием собственной песни, а может быть, просто захотел еще раз увидеть свой родной Озарк.

Компания теперь больше не разрешала бесплатного проезда на своих кораблях, Райслинг знал это, но ему никогда не приходило в голову, что новое правило может относиться к нему. Для космоса он становился стар и слишком привык к своим привилегиям. Это не было старческим недомыслием — просто ему было известно, что он стал одной из достопримечательностей космоса, так же как комета Галлея, кольца Сатурна или Брюстеровская расселина. Он вошел на «Фалькон» через люк для команды, спустился вниз и устроился как дома на первой свободной противоперегрузочной койке.

Капитан нашел его там при своем последнем обходе корабля перед стартом.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Плетусь обратно на Землю, капитан, — Райслингу не нужны были глаза, чтобы узнать обладателя четырех капитанских шевронов.

— На этом корабле вы не поплететесь! Вы что, правил не знаете? А ну-ка, убирайтесь отсюда! Корабль сейчас стартует.

Капитан был молод, он пришел в космос уже после того, как кончилась активная служба Райслинга, но Райслинг хорошо знал этот тип космонавтов: пять лет в гарримановской школе, — и только учебные полеты вместо солидного, большого опыта. У этих двух людей не было ничего общего, и мыслили они по-разному; космос становился другим.

— Послушайте, командир, вы же не откажете старому человеку в поездке домой.

Офицер заколебался, кое-кто из команды подошел послушать.

— Это от меня не зависит. «Закон о мерах безопасности в космосе», статья шестая: «Никто не может отправится в пространство, кроме имеющего свидетельство члена команды надлежащим образом зафрахтованного корабля или пассажира, купившего билет на такой корабль, в соответствии с правилами, которые могут быть выпущены в развитие этого постановления». Вставайте и убирайтесь!

Райслинг повернулся на спину и заложил руки за голову.

— Ну что ж, раз мне надо убираться, то черт меня побери, если я пойду сам. Вынесите меня.

Капитан закусил губу и приказал:

— Начальник охраны! Удалите этого человека.

Полицейский задумчиво посмотрел куда-то на верхние стойки.

— Не могу, командир, я вывихнул плечо.

Другие члены команды, стоявшие здесь минуту назад, словно растворились в воздухе.

— Хорошо, организуйте рабочую команду!

— Есть, есть, сэр! — Полицейский тоже исчез.

Райслинг заговорил снова:

— Послушайте, шкипер, не будем ссориться. Если вы сами согласны взять меня, то у вас есть лазейка — параграф о «Космонавте в бедствии».

— «Космонавт в бедствии», черт бы вас побрал! Вы не космонавт в бедствии, а космический сутяга. Я хорошо вас знаю — вы шляетесь по космосу уже много лет. Так вот, на моем корабле этот номер не пройдет. Параграф был предусмотрен, чтобы помочь людям, отставшим от своих кораблей, а не для того, чтобы бесплатно таскать какого-то бродягу по всему пространству.

— Ну что ж, командир, а можете ли вы сказать по чести, что я не отстал от своего корабля? Я ни разу не был дома после того рейса, в котором в последний раз был членом экипажа. Закон гласит, что я имею право на обратный рейс.

— Но это же было давным-давно. Вы потеряли свое право.

— Так ли? В законе нет ни слова о каком-то определенном сроке, в течение которого человек может использовать свое право на обратный рейс, там только сказано, что такое право у него есть. Пойдите посмотрите, шкипер. Если я неправ, то немедленно уберусь отсюда и принесу вам глубочайшие извинения при всей команде. Сходите взгляните. Проявите спортивный дух.

Райслинг чувствовал на себе пристальный взгляд капитана. Потом капитан повернулся и вылетел из кубрика. Райслинг знал, что поставил капитана в глупое положение, использовав свою слепоту, но такие соображения его не смущали — он даже испытывал некоторое удовольствие.

Через десять минут прозвучала сирена, и он услышал команды, передаваемые через репродуктор внешним постам. Когда тихое шипение в люках и небольшое изменение давления в ушах дали ему знать, что старт близок, он встал и пробрался в машинное отделение, — ему хотелось быть около ракет, когда они заревут. В проводнике на корабле класса «Хаук» Райслинг не нуждался.

Авария произошла во время первой вахты. Райслинг сидел развалившись в кресле инспектора, перебирая клавиши своего аккордеона и сочиняя новый вариант «Зеленых холмов»:

— И тут… что-нибудь такое… вроде… вроде… Земли:

«Это уже лучше», — подумал Райслинг.

— Как тебе это нравится, Арчи? — громко спросил он, и его голос пробился сквозь уже приглушенный рев.

— В общем, здорово. Давай-ка всю штуку.

Арчи Магдугал, главный ракетный машинист, был старым другом Райслинга и по космосу и по выпивкам, — он служил учеником под командой Райслинга много лет и миллионов миль тому назад.

Райслинг исполнил желание Арчи, затем перешел к другой теме:

— Вам, молодежи, легко. Все автоматизировано. В те времена, когда я дергал «ее» за хвост, приходилось быть всегда начеку.

— И сейчас нужно быть начеку.

Они затеяли профессиональный разговор, и Магдугал показал поглощающее устройство прямого действия, заменившее устаревшее управление с помощью верньера, которым когда-то пользовался Райслинг. Райслинг ощупал все рычаги и расспрашивал до тех пор, пока не познакомился как следует с новой системой управления. Это было его «пунктиком» — по-прежнему считать себя ракетным машинистом, для которого теперешнее занятие трубадура было просто временным выходом, пока не кончится ссора с компанией, возможная у каждого.