Елизавета Манова - Рукопись Бэрсара

Я не стараюсь навязать кому-либо свою точку зрения, напротив, я пытаюсь показать, что доводы, которые убедили меня, были в большей или меньшей степени субъективны. Но я обязан сказать, что по тем или иным причинам к тому же выводу пришли практически все участники нашей работы. Рассказать о результатах своей работы или, оберегая мир от потрясения, скрыть ее от своих современников?

Но, может быть, те психологические барьеры, о которых я писал, и пережитый нами душевный дискомфорт заставляет нас преувеличивать размеры грозящего миру потрясения? Чем, собственно, угрожает нам даже полная уверенность, что все написанное в рукописи - правда?

Да, конечно, не стоит недооценивать влияние тигеанских организаций, в которые входят сотни тысяч людей и реакцию которых можно оценить однозначно. Но в наш рациональный век вера не исключает разума, а разуму несложно произвести подмену: так или иначе, но Итилар Бэрсар оказывается пришельцем из другой эпохи, сверхчеловеком, а пути господни - как всем известно - неисповедимы.

И как бы сильно ни было волнений, как бы громок ни оказался шум, он когда-нибудь стихнет, и тогда станет ясно главное: мы уязвимы.

Нет ничего незыблемого - даже история. Оказывается, можно стереть какой-то ее виток, как стирают мокрой тряпкой мел с доски, и написать заново - по-другому. Оказывается, ты сам, твоя жизнь, твоя личность, все обстоятельства твоего существования могут быт зачеркнуты кем-то, кому не нравятся ход и направление _э_т_о_й_ истории.

Да, если верить автору рукописи - а я склонен ему верить - тот вариант истории, которого мы, возможно, избежали, не сулил ничего доброго ни людям, ни планете. Да, мы можем утешать себя тем, что _н_а_ш_ мир при всех его несовершенствах очевидно все-таки избежал того гибельного тупика, в который завел бы его другой вариант истории. Ну и что? Если история была изменена однажды, ее можно изменить опять. Если открытие было совершено однажды, оно может быть сделано снова. Пусть через сто, пусть через двести лет - но что это меняет для нас? Наша жизнь, наши стремления, будущее, которое мы для себя создаем, снова оказывается под угрозой. И какими бы благами стремлениями ни руководствовался тот, кто опять пожелает сделать это (а стремления ведь могут оказаться отнюдь не благими!) для нас с вами это значит одно: наши права, наша свобода, наш выбор будут попраны отвратительно и жестоко, и мы не сможем их защитит.

И мы вынуждены вам сказать: это возможно. Это было однажды и может повториться снова. Мир должен знать о том, что это возможно, и должен быть готов защитить себя!

15 алса 740 года. Равл, Гилсар, Квайр.