Кристофер Энвил - САБОТАЖ

12) Таким образом, следующие тридцать два месяца надлежит рассматривать, как критический и чрезвычайно опасный период.

Мартин парафировал каждую страницу, поставил подпись на обороте и протянул документ полковнику Тайлеру. Тот вернул бумаги Барнету и спросил:

— Это все?

— Да.

Полковник Тайлер потянулся к телефону.

Полковник штаба заметно занервничал.

— Э… о том, что я сказал ранее…

— Надеюсь, вы не хотите предложить мне сделать что-нибудь вопреки правилам, полковник? — холодно спросил Тайлер.

Полковник Барнет закрыл рот и сник.

Полковник Тайлер взял трубку.

— Я уверен, что я не… — начал Барнет с тревогой в голосе.

Тайлер положил трубку обратно, но руку с нее не убрал.

— Не я выдумал правила, но я обязан их выполнять. В присутствии лейтенанта Шмидта, не имеющего допуска к секретной информации, вы авторитетно заявили, что мы уже видим конец войны. Конечно, лейтенант Шмидт склонен разбалтывать информацию не больше, нежели майор Мартин или я. Но правила не допускают разночтений.

— Но я же приказал лейтенанту выйти! Я…

— Вы видели, что майор Мартин удерживал его. Или вы хотели побудить лейтенанта к неповиновению своему непосредственному командиру? Или пытались лишить моих офицеров возможности доложить о деле чрезвычайной срочности? И что, черт побери, вы делаете сейчас — уговариваете меня стать вашим сообщником в сокрытии преступления?

Полковник штаба открыл рот, закрыл и сглотнул.

Полковник Тайлер взял трубку. Он говорил коротко и по существу.

Повисло напряженное молчание. Через несколько минут тишину нарушил стук в дверь.

— Войдите, — сказал полковник Тайлер.

Вошли шестеро солдат в отутюженной форме военной полиции, двое из них были вооружены автоматами. Солдаты вежливо сопроводили полковника штаба к двери.

Полковник Тайлер взглянул на Мартина.

— Давайте сюда Шмидта.

Мартин выглянул в приемную: лейтенант вполголоса разговаривал с улыбающейся Дэйной.

— Шмидт.

— Да, сэр. Один момент.

Мартин шагнул обратно в кабинет. Он слышал, как девушка и Шмидт тихо переговариваются. Потом смущенный, но окрыленный надеждой лейтенант зашел в кабинет, и Мартин закрыл дверь.

Полковник Тайлер взглянул в лицо Шмидту и откашлялся.

— Лейтенант, ваша информация представляет интерес. Давайте пройдемся по ней еще раз и покопаемся в деталях.

— Есть, сэр.

— Начнем с того, что вы получили трехдневную увольнительную на поверхность.

— Так точно, сэр. Для встречи с моей… девушкой, сэр.

— Но она повела себя не слишком приветливо?

— Ну… не столько она, сколько ее мать, сэр. По легенде я — коммивояжер, продаю энциклопедии. Мать смотрела на мой товар с презрением и считала не лучшим женихом для своей дочери.

Полковник сочувственно кивнул.

— Я знаком с семьей Дженис уже давно, — продолжал Шмидт, — но они, видно, решили, что совсем меня не знают: мать выпустила в меня целую обойму вопросов. Думаю, я бы выдержал допрос, если б не был так измотан в тот день из-за неполадок на электростанции и не терял все время нить разговора. На пуфе рядом с диваном, где я сидел, лежала газета. В глаза бросился заголовок: «Предотвращен А-взрыв в Пенсильвании». Мне захотелось узнать, как все это выглядит в глазах тех, кто на поверхности. Так что прямо посреди ее нравоучений о том, как надо жить, я взял газету и принялся читать. Правда, недолго.

— Хотите, чтобы мы состряпали вам прикрытие получше? — улыбнулся полковник Тайлер.

— Спасибо, сэр, думаю, не нужно. Дженис в любой момент могла остановить этот допрос третьей степени, но она молчала и внимательно слушала. Мне даже показалось, что мать задает вопросы по ее просьбе. Некоторые из них были откровенно грубые, но Дженис ни разу за меня не заступилась. Так что с меня довольно.

Полковник кивнул.

— Что было потом?

— Ну, я вышел на улицу. По идее, я должен был опечалиться, но слишком устал для этого. Увольнение продолжалось, а я не знал, что с ним делать. Мог, конечно, пойти домой, но какой смысл? Там сплошная тоска, если не считать сестренки. Так что, за неимением лучшего, я зашел в книжный магазинчик, купил газету со статьей «Предотвращен А-взрыв в Пенсильвании» и погрузился в чтение. В магазин заглянули студенты из местного колледжа, и у меня родилась идея навестить альма-матер. — Шмидт нахмурился, и полковник подался вперед.

— Продолжайте.

— Ну, это непросто объяснить, сэр. Понимаете, я уже был там раньше. И чувствовал себя призраком: место вроде то же самое, но лица другие, и я никак не вписывался в общую картину. Но на этот раз все было по-другому.

Мартин внимательно слушал. Полковник стоял, подавшись вперед, и пристально глядел на Шмидта.

— Что-то было неправильно, и вы это заметили, верно?

— Не то чтобы неправильно. Скорее странно. Беда в том, что я был измотан и, боюсь, не слишком внимателен. Первое, что бросилось в глаза, это поведение студента, которого я никогда раньше не видел. Он повернулся ко мне, как к старому знакомому, и сказал: «Знаешь, чувак, я сыт этим по горло, а ты? Какой во всем смысл? Зачем суетиться?»

— Вы его встретили по дороге в колледж? — спросил полковник.

— Нет, сэр. Я как раз выходил из книжного магазина.

— И что вы ответили?

— Его слова вполне соответствовали моему настрою, и я согласился. И только потом задумался: а о чем это он? Мы неторопливо шагали в сторону колледжа. Как я уже сказал, я был как выжатый лимон. Он выглядел не лучше — казалось, едва передвигает ноги. Спустя некоторое время он сказал: «Я имею в виду, какая, вообще, от всего этого польза?» Ну, я не знал, о чем он, но у меня самого настроение было примерно такое же, и я ответил: «Прекрасно тебя понимаю». Мы дотащились до вершины холма, и там наши пути разошлись. Он сказал: «До встречи». Я ответил: «Пока».

— Больше вы ни о чем не говорили?

— Нет, сэр. Само по себе это мало что значит. Но по дороге мы встретили еще несколько студентов. И все они выглядели так, будто только что получили удар в живот. Когда я входил на территорию колледжа, то столкнулся в воротах с девушкой, которая выглядела как человек, давно потерявший надежду. Ну, я вошел в кампус, как раз была перемена, и… — Он покачал головой. — Это сложно описать. Но у меня была с собой небольшая камера — я собирался поснимать Дженис, но вместо этого снял несколько эпизодов в колледже.

— Камера при вас?

— Да, сэр. Ох, нет… — Он слегка покраснел. — Кажется, я оставил ее в приемной, сэр. Могу я..?

— Идите.

Лейтенант выскочил за дверь. Полковник глянул насмешливо на Мартина, тот молча улыбнулся в ответ.

Снаружи донесся приглушенный голос лейтенанта и тихий женский смех. Шмидт вернулся в кабинет с маленьким кожаным футляром и передал его полковнику. Тот вынул из футляра камеру, выдвинул два окуляра, убедился, что переключатель стоит в положении «воспроизведение» и начал смотреть.