Эрнст Бутин - Поиск-86: Приключения. Фантастика

— Вижу мастера, — заметил уважительно. — Работай, не буду мешать, — и отошел к другому краю стола.

В тазу остались только два подлещика и щуренок, когда Егорушка, проскочив мимо окна, заметил Еремея — вернее, догадался, что это он. И обрадовался, что не надо разыскивать его по всему детдому. Развернулся, сунул взлохмаченную голову в дверь черного хода кухни.

— Еремейка! — окликнул быстрым шепотом. — Айда-ка, скажу чегой-то!

Еремей с рыбешкой в одной руке и с ножом в другой направился к двери. Алексей, искоса наблюдая за ним, нагнулся, схватился за ручку бака с водой — помочь повару поставить на плиту. Когда, хакнув, взметнули тяжеленный бак, сдвинули его на конфорку, Алексей оглянулся, — мальчишек не было. Через минуту-другую он, обеспокоенный, выглянул за порог — никого!..

Сначала Егорушка хотел бежать к начальнику Фролову, чтобы ему рассказать про Люсю и Антошку, которых увезли подозрительные дядьки, но… где его искать, Фролова-то? И решил: надо бежать к Еремею, уж он-то знает, где найти Фролова!.. А может, Еремей что-нито другое придумает: на пароходе сказал, что хочет сам словить Арча. Нет, — к Еремею, только к Еремею!.. И Егорушка помчался в детдом. Хорошо, еще повезло — прицепился сзади к пролетке…

И вот теперь они были уже у цели.

Егорушка выскочил из проходного двора, пересек рысцой улицу, остановился в воротах Дома водников.

— Вона тама, наверно, Люсю с Антошкой спрятали! — показал на флигель. — А я тута живу, — махнул рукой в сторону бывшего «Мадрида». — Военный со звездочкой и вчерась, и нынче сюда приходил, я видел…

— Иди домой! — приказал Еремей. — Теперь я сам.

Быстрым, летящим шагом побежал к флигелю. Около двери задержался, дернул за ручку — заперто. Принялся колошматить кулаками.

— Эй, открой! — закричал срывающимся голосом, запаленно дыша. — Это я, Еремей Сатар! Открывай скорей! Я пришел!

За дверью было тихо. Потом послышался шумок в сенях. И опять стихло.

— Открывай, я один.

Дверь приотворилась, он скользнул внутрь. И споткнулся на пороге: связанные Люся и Антошка сидели друг против друга на стульях; у Люси рот затянут красным платком, волосы растрепались, залепили лицо, глаза смотрят сквозь них страшно, словно неживые.

— Ермей, ма чулкэм [22] Я сплоховал ( хант. ). , — рванулся Антошка к другу, но Еремей вскинул ладонь, чтобы помолчал.

— Что с Люсей сделали? Убили?! — спросил, резко повернувшись к женщине в черном.

— Нет, мальчик, — та мягко подтолкнула Еремея вперед. — Тетя Люся жива. Это она от страха… За тебя боится. Проходи, мы рады, что ты пришел.

Еремей метнулся к Люсе, выхватил нож, сунул его под веревку.

— А вот этого делать не стоит! — Арчев, выскользнув из-за прикрывавшей вторую дверь завесы, сжал Еремею запястье, вывернул руку. — Не спеши, шаманенок. Мы еще не договорились с тобой о выкупе тети Люси.

— Я покажу тебе Сорни Най, — твердо сказал Еремей, глядя в глаза Арчеву. — Только сперва отпусти Люсю и Антошку.

— Согласился, значит?.. Допустим, я отпущу их. Но ведь они сразу помчатся к дорогому товарищу Фролову…

— Фролов скоро сам сюда придет, — перебил Еремей. — Ему скажут, что я убежал. Они станут меня искать. Быстро найдут.

— Вы меня простите, товарищ Фролов, но репродукция дрянь, — Апельбаум, полоскавший в ванночке снимок, вздохнул. — Потому что гипосульфит — дрянь невообразимейшая. Это не работа! За такую работу любой фотограф рассмеется мне в спину, если из деликатности не осмелится рассмеяться в лицо…

— Я понял, Яков Ароныч, что надеяться на чудо не приходится, — прервал Фролов этот журчащий ручеек стенаний. — Но все же давайте посмотрим, что получилось.

— Посмотрим так посмотрим, — согласился Апельбаум. — Только что мы увидим, спрашиваю я вас? А увидим мы, скорей всего, мой позор. Хорошо, что при таком свете не видно, как я краснею от стыда, — он плавно вытянул из ванночки карточку.

Хотел окунуть ее в соседнюю ванночку с водой, но Фролов выдернул из его пальцев снимок, поднес к глазам. Обрадованно заулыбался.

— Вы прямо чудодей, Яков Ароныч. — Протянул, возвращая, фотографическую карточку. — Спасибо! Теперь — побыстрей и побольше!

— Вам, правда, понрави…

Эксперт не договорил: в дверь забарабанили с такой яростью, что хлипкий крючок задребезжал, подпрыгивая.

— Товарищ Фролов, Еремей Сатаров сбежал!.. — ворвался в лабораторию смятенный голос Алексея.

Фролов ударом ладони подбросил крючок, выскочил в коридор.

— С ума сошли? Вы же все засветите! — ахнул за спиной Яков Аронович.

— Как сбежал?! — Фролов, захлопывая дверь, увидел, что эксперт, опрокидывая склянки, упал на ванночку с проявителем.

— Я ни на шаг не отходил от него, — прижимая руки к груди, начал Алексей. — Охранял мальчишку, а он — сам…

— Десять суток ареста! — объявил Фролов, выслушав сбивчивый рассказ Алексея. — Отсидишь, когда поймаем… — Крикнул через дверь: — Яков Ароныч, портреты Арчева и Шмякина — в дежурку! Срочно!

Побежал к выходу. Около барьерчика, за которым сидел у стола пожилой чекист, приказал:

— Первый взвод чоновцев по тревоге — сюда!.. Направьте в город верховых патрульных. Задерживать всех, кто будет сопровождать черноволосого четырнадцатилетнего остячонка. — Развернулся к Алексею: — Старуху из детдома, о которой упомянул, разыскать и немедленно сюда!

— Надо уходить! — метался по кухне капитан. — Сейчас же! По одному, по двое…

— Днем? С этим? — Арчев кивнул на Еремея, которого крепко держал за руку Козырь. — До ночи нечего и думать…

— До ночи чекисты весь город прочешут!

— Точно, — хмуро поддержал капитана Козырь. — Прочешут гребешком, а улов — через ситечко…

— Вылезем сейчас — крышка, — отрезал Арчев. Посмотрел на связанную Люсю, на Антошку, которому опять завязали рот. Перевел взгляд на стоящего у окна Тиунова: — Верно, взводный?

Лысый неопределенно пожал плечами, переглянулся с Ириной-Аглаей. Та подошла к нему, шепнула что-то.

— Сепаратные переговоры? — Арчев криво усмехнулся. — Попрошу без тайн, сударыня.

Женщина повернулась к нему. Чеканя слова, сказала сухо:

— Можем выйти незаметно. Прямо сейчас. К реке.

Капитан, петлявший из угла в угол, замер на месте. Козырь, вскинув голову, уставился на женщину. Еремей непонимающе глянул на нее исподлобья.

— Подземный ход, — пояснила Ирина-Аглая в ответ на недоверчиво-вопросительный взгляд Арчева. — Верные люди прокопали еще деду… Тут, — слегка поморщилась брезгливо, повела рукой в сторону комнат, — были подсадные курочки для загулявших на ярмарке купцов. Те засыпали здесь, а просыпались…

— Полагаю, что иные и вовсе не просыпались, — договорил Тиунов.

— Так что же мы стоим?! — выдохнул капитан. Схватил кузину за руку. — Где он, ход этот? Показывай!