Майкл Муркок - Месть Розы

МАЙКЛ МУРКОК

"МЕСТЬ РОЗЫ"

книга из цикла "Сага об Эльрике"

из подцикла "Отдельные романы"

перевод Натальи Баулиной

...Недолго Эльрик наслаждался покоем Танелорна. Вскоре он вновь был вынужден двинуться в путь. На сей раз - на восток, в Валедерию, где, ему говорили, находится некий шар, способный показывать будущее. В том шаре он надеялся узреть собственную судьбу. Но в пути альбиноса схватили дикари хаган'иины и подвергли жестоким пыткам. Бежав из плена, Эльрик примкнул к армии Анакхазана и сражался с ними против варваров...

"Хроника Черного Меча"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

О судьбах империй

Ты говоришь, мы вырождаемся, друг мой? И, мол, гордыня разум наш спалила, Самовлюбленность очи нам затмила?.. Ты ошибаешься. Нам нужен лишь покой. И мы смеемся сами над собой, И в этом - наша мудрость, власть и сила!

Уэлдрейк "Византийские беседы"

Глава первая

Белого Волка настигают отголоски прошлого

Оставив позади мирный Танелорн, из Бас'лка, и Нишвальни-Осса, и Валедерии, мчится на восток мелнибонэйский Белый Волк. Ужасен вой его. Он наслаждается вкусом крови...

... Кончено.

Принц-альбинос сгорбился в седле, словно на него давит собственная ярость. Словно ему невыносимо видеть, что творится вокруг.

От всей хаган'иинской орды не осталось в живых никого. Да, рано вздумали дикари торжествовать победу - хотя числом и превосходили войско Эльрика!

Мелнибонэец больше не питает к ним зла, впрочем - и сострадания тоже. Они слишком кичились своей мощью и забыли, что имеют дело с колдуном. А ведь он предупреждал их... но они лишь хохотали в ответ. Насмехались над физической немощью альбиноса. Теперь эти жестокие, тупые твари заслуживали лишь отстраненной жалости - на большее мелнибонэец был неспособен.

Белый Волк потягивается, разминает затекшие бледные руки. Поправляет свой черный шлем. Вкладывает насытившийся клинок в обитые бархатом ножны. Меч, довольный, мурлычет свою песнь, Эльрик прерывисто вздыхает. Он оборачивается на шум за спиной. Усталый взгляд красных глаз упирается в лицо всадницы, остановившейся рядом с ним. И женщина, и ее скакун наделены необычной дикой красотой, оба возбуждены нежданней победой, оба по-своему прекрасны.

Альбинос целует ей руку.

- Мы победили, графиня.

Улыбка его внушает женщине и страх, и одновременно восхищение.

- Ты прав, господин Эльрик! - Она натягивает перчатку и усмиряет заплясавшего жеребца. - Если бы не твоя магия и не отвага моих воинов, мы бы все стали поживой Хаосу сегодня. Воистину, смерть была бы лучшим уделом!

Он кивает со вздохом. Она улыбается, довольная.

- Больше орда не будет разорять чужие земли. А их жены в домах-деревьях - вынашивать жаждущих крови чудовищ. - Она поправляет тяжелый плащ и откидывает за спину щит. Солнце багрянцем горит в волосах, волнами струящихся по плечам; она смеется, но синие глаза полны слез, ибо еще утром она уповала лишь на скорую смерть. - Мы в долгу перед тобой. В неоплатном долгу. По всему Анакхазану тебя прославят как героя.

Эльрик усмехается в ответ. Почести его не слишком трогают.

- Мы действовали каждый в своих интересах, моя госпожа. Я должен был отплатить орде.

- Отплатить тоже можно по-разному, мой господин. И все же, повторяю, мы в долгу перед тобой.

- Мною двигала отнюдь не бескорыстная любовь к человечеству, возражает он. - Это несвойственно моей натуре.

Солнце скрывается за горизонтом. Небеса рассечены багровым рубцом.

- Я думаю иначе. - Голос ее едва слышен за налетевшим ветром.

Словно незримая рука касается тел погибших, треплет их волосы, шевелит залитые кровью одежды. На поле битвы остались оружие и драгоценности хаган'иинов, но ни один из наемников графини Гайи не тронул этой добычи. Усталые воины стараются как можно быстрее оставить место сражения. Никто не удерживает их.

- Мне все же мнится, у тебя есть некая цель. Или принципы, которым ты служишь. Он нетерпеливо встряхивает головой.

- У меня нет .ни господина, ни убеждений. Я - сам за себя. То, что ты, госпожа моя, со всем пылом юности спешишь принять за верность какому-то лицу либо делу, есть, по сути своей, лишь твердая и - пусть так! принципиальная решимость держать ответ только за себя самого и за свои действия.

В глазах ее отражается девичье недоумение - но на губах уже расцветает понимающая женская улыбка.

- Дождя сегодня не будет. - Она поднимает тонкую смуглую руку к вечереющим небесам. - Скоро здесь будет невозможно находиться - столько трупов... Лучше поспешим прочь, пока не налетели мухи.

Заслышав хлопанье крыльев, оба оборачиваются. Это вороны спешат на кровавый пир, мостятся среди бесформенных останков, расклевывают полные ,смертной муки глаза, искаженные в последнем крике рты... Умирая, они молили о пощаде, но им не суждено было получить ее от хохочущего демона Ариоха, покровителя Эльрика, который пришел на зов своего возлюбленного детища.

Эльрик покинул своего друга. Мунглума в Танелорне и отправился на поиски страны, хоть немного похожей на его родные края, где он мог бы обосноваться, но ни одна земля, населенная смертными, не могла сравниться в его глазах с Мелнибонэ.

Он начал осознавать, что потеря невосполнима, и, лишившись возлюбленной, чести и родины, он утратил часть себя самого, утратил ощущение цели и смысла своего пребывания на земле.

И все же именно эти потери, именно эти душевные муки отличали его от прочих мелнибонэйцев - жестоких существ, одержимых властью над миром материальным и духовным, ради которой отреклись от всех прочих достоинств, что были присущи им прежде. Они могли бы стать владыками Вселенной, если бы только знали, как этого достичь; но все же не были богами. И даже полубогами. Стремление к мирской власти привело их к упадку и разорению, подобно всем прочим народам, которые погубила страсть к золоту, завоеваниям или иные устремления, столь же безумные, сколь и ненасытные.

Однако и по сей день Мелнибонэ могла бы существовать, одряхлевшая и слабая, если бы собственный владыка не предал ее.

И сколько бы Эльрик ни твердил себе, что Светлая Империя была обречена и без него, в глубине души он знает, что лишь его неуемная жажда мести и любовь к Киморил низвергли башни Имррира и сделали мелнибонэйцев изгоями в мире, которым они правили прежде.

Это часть горькой ноши, которую влачит бывший император: отчизна его пала жертвой не принципов, но слепой страсти...

Эльрик намеревался проститься со своей временной союзницей, но что-то в ее взгляде привлекло его, и когда она попросила проводить ее до лагеря, он согласился; после чего графиня предложила отведать вина у нее в шатре.

- Приятно было бы еще немного пофилософствовать, - сказала она. - Мне так недоставало умного собеседника.