Роджер Желязны - Этот бессмертный

Я повернулся и заглянул в зал, потому что лицо Элен уже не было ее лицом. Когда мгновением позже я услышал ее смех, я снова обернулся и сжал ее плечо.

– О'кей. Я теперь знаю немного больше, чем прежде. Спасибо. Мы еще встретимся?

– Мне подождать?

– Нет. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Конрад.

И я побрел прочь…

Пересечь зал – трудное и продолжительное занятие, если он полон людей, желающих познакомиться с вами. К тому же все они держат в руках бокалы, а у вас имеется заметная склонность к хромоте.

Так вот, все было именно так, и я прихрамывал.

Я пробирался вдоль стены по периметру людской толпы и внезапно очутился среди молодых дам, окружавших старого холостяка.

У него не было подбородка и почти не было губ и волос. Выражение, которое имела некогда плоть, обтягивавшая его череп, давным-давно перешло к его темным глазам. И оно вспыхнуло в этих глазах, увидевших меня.

Насмешливое выражение надвигающейся ярости.

– Фил, – произнес я, поклонившись. – Никто иной не может расписать маску, подобную этой. Я слышал, что говорят, будто это умирающее искусство, но теперь я понял, что это не правда.

– Вы все еще живы? – удивился он, причем голос у него был на семьдесят лет моложе, чем все остальное. – И снова, как обычно, опоздали.

– Я униженно раскланиваюсь, – сказал я ему, – но меня задержали на именинах одной дамы семи лет от роду, в доме моего старого знакомого.

– Все ваши приятели – старые знакомые, не так ли? – рассмеялся он.

Это был удар ниже пояса. Именно потому, что я когда-то был знаком с его родителями и водил их вдоль южного фасада Эрехтейона в Афинском Акрополе, показывая все, что вывез оттуда лорд Элджин.

Посадив их отпрысков на колени, я рассказывал им сказки, которые были стары еще в те времена, когда возводился этот акрополь. Сейчас передо мной стоял один из тех отпрысков.

– Мне нужна ваша помощь, – добавил я, не обращая внимания на насмешку и пикантное женское окружение. – У меня весь вечер уходит на то, чтобы пересечь этот зал и выйти туда, где Сэндс разместился со своими придворными с Веги… Простите меня, мисс, вечер уже закончился, и очень жаль, что я спешу и не могу задержаться возле вас.

– Вы – Номикос! – выдохнула одна прелестная крошка, уставившись на мою щеку. – Мне давно хотелось…

Я поймал ее руку, прижал к своим губам, заметил, как порозовело ее личико, и усмехнулся:

– Не судьба!

С этими словами я отпустил ручку.

– Ну так как же? – спросил я Гребера. – Уведите меня отсюда как можно скорее, чтобы никто не смог нам помешать.

Он резко кивнул.

– Простите меня, дамы. Я скоро вернусь.

Мы начали продвижение через зал, мимо множества беседующих друг с другом людей. Высоко над головой плыли поворачивающиеся люстры, похожие на многогранные глыбы из хрусталя. Тихо звучала телистра, разбрасывая звуки своей песни, напоминавшие брызги цветного стекла.

Люди жужжали и копошились, словно насекомые Джорджа, и мы избегали столкновений с ними, переставляя без остановки одну ногу за другой.

Слава богу, удалось ни на кого не наступить.

Вечер был теплый. Большинство мужчин одевалось в легкую, как пух, черную форму, предписанную для персонала в случае торжественных вечеров.

Те, что были одеты иначе, не являлись представителями администрации.

Черное одеяние, несмотря на всю свою легкость, было весьма неудобным.

На груди слева красовалась зелено-голубая эмблема Земли – кружок диаметром в два дюйма. Чуть ниже его – символ одного из департаментов, еще ниже значок, обозначающий ранг. Воротник униформы через небольшой промежуток времени начинал казаться гарротой. Мне, по крайней мере, чудилось, что я вот-вот задохнусь, сдавленный этим железным ошейником.

Дамы были одеты или зачастую раздеты, по своему собственному усмотрению, обычно во что-то яркое, сопровождаемое мягкими полутонами, если только дамы не принадлежали к персоналу администрации. В этом случае они были плотно упакованы в короткие черные платья, но все же со свободным воротничком.

– Говорят, здесь находится Дос Сантос? – поинтересовался я.

– Так оно и есть.

– С какой целью?

– Не знаю. Меня это не интересует.

– Ай-яй-яй! Что же произошло с вашей замечательной гражданской совестью? Департамент литературной критики не раз расхваливал вас за нее.

– В моем возрасте запах смерти вызывает состояние все большей и большей тревоги, стоит мне только его почуять.

– Неужели Дос Сантос источает именно такой запах?

– Он весь им пропитан!

– Я слышал, что он нанял одного из ваших прежних партнеров еще во время мадагаскарского дела.

Фил склонил набок голову и стрельнул в меня взглядом, полным насмешки.

– Слухи слишком быстро доходят до вас. Вы ведь друг Элен? Да, Гассан здесь. Он наверху вместе с Досом.

– И кого же он на этот раз хочет избавить от бремени жизни?

– Я ведь вам уже сказал раньше, что ничего не знаю об этом, да и не хочу знать.

– И все-таки, может быть, решитесь угадать?

– Не имею особого желания.

Мы наконец-то выбрались в ту часть зала, где было не столь многолюдно, и я остановился, чтобы пропустить одну-другую рюмочку рома.

– Вы не откажетесь, Фил? – спросил я, протягивая своему напарнику бокал. – Мне показалось, что вы страшно торопитесь?

– Верно, тороплюсь, но все же хочу уяснить сложившееся положение.

– Ну-ну. А пока, давайте выпьем. Мне пополам с кока-колой.

Я украдкой глянул на него. Когда он отвернулся, я мысленно последовал за его взглядом в направлении легких кресел, расположенных в нише северо-восточной части зала, рядом с телистрой. На ней играла пожилая дама с оловянными глазами. Рядом попыхивал трубкой Управляющий планетой Земля, Лорелл Сэндс.

Эта трубка – одна из интересных граней личности Лорелла. Настоящая трубка, изготовленная в мастерской Мейрсхалума. На планете таких трубок осталось совсем немного. Что же касается всего остального в его личности, то Сэндса можно было бы назвать чем-то вроде антикомпьютера. Закладываешь в него несколько самых различных, тщательно собранных фактов, цифр и статистических данных, и он превращает все это в сплошной мусор.

Проницательные темные глаза, медленная всепонимающая манера говорить, цепко держа собеседника одним лишь взглядом. Редкие, но выразительные жесты, когда кажется, что он прямо-таки режет воздух ладонью или тычет воображаемых дам под ребра своей трубкой.

Темные волосы с седыми висками, высокие скулы, загар под цвет твидового костюма (он умышленно всегда избегал темной одежды).

На свою политическую должность он назначен Управляющим по делам Земли на Тапейре, и со всей серьезностью относится к исполнению своих функций, зачастую даже чрезмерно демонстрируя полную самоотверженность, несмотря на периодические приступы язвы.