Рэй Олдридж - Император мира

— Я не могу вернуть судно, но станет ли вам от этого легче? — прошипела работорговка.

Руиз безуспешно дергал рычаги — катер окончательно вышел из-под контроля. Кореана жадным взглядом впилась ему в лицо. Казалось, она надеялась, что видеофон переживет крушение и позволит ей насладиться зрелищем мучительной смерти беглеца.

В голове Руиза не осталось ни единой мысли. Перед глазами стояла отвратительная картина: страшно изуродованное тело в разбитой и покореженной лодке. Не его — Низы. Потом почему-то вспомнился безумный фокусник Кроэль, запертый в трюме. Повинуясь внезапному импульсу, Руиз отпустил бесполезные рычаги и схватил консоль управления ошейниками. Агент собирался воспользоваться ею, если понадобится ввести помешанному снотворное. Теперь же он, не задумываясь, нажал на кнопку детонатора.

Из трюма донесся глухой грохот, ровный шум моторов сменился отчаянным механическим визгом, затем наступила тишина. Руиз вцепился в подлокотники и закрыл глаза.

Последнее, что он запомнил перед тем, как лодка рухнула, было застывшее лицо Кореаны. Руиз еще успел подумать, что никогда не видел ничего прекраснее и страшнее.

Беглецам невероятно повезло. Катер плашмя рухнул на гальку, покрывавшую таллусовый склон. Первый удар почти выбросил Руиза из кресла, но он смог ухватиться за подлокотники. Остальным вряд, ли удалось проделать то же самое, но, в любом случае, амортизационная сетка должна была уберечь их от серьезных ранений. Лодка по инерции продолжала двигаться вверх, ее обшивка скрежетала по гальке. Затем судно замедлило скольжение, ударилось о выступ скалы на вершине склона и наконец остановилось, покачиваясь.

Руиз опасался, что катер может перевалить через вершину. Интересно, что находится по другую сторону склона — пологий спуск в долину или пропасть? Он не помнил. В последние минуты полета все внимание его сосредоточилось на лице Кореаны.

Но вот лодка прекратила дрожать и окончательно остановилась. До Руиза донеслись весьма характерные звуки — Фломеля рвало. Видеоэкран был темным, контрольную панель покорежило при падении.

— Ну что ж, — сказал агент, — нам все еще везет.

Он повернулся и посмотрел на остальных беглецов.

Бледная Низа судорожно вцепилась в амортизационную сетку. Мольнех, криво усмехаясь, старался отодвинуться подальше от Фломеля. Дольмаэро бесстрастно смотрел в иллюминатор.

Главному фокуснику удалось наконец справиться со своим желудком.

— Придет день, когда ты пожалеешь о своих поступках, безродный, — прошипел он, жадно хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. — Ты разрушил волшебный корабль леди Кореаны, и мы остались в дикой пустыне без надежды на помощь.

Руиз тяжело вздохнул:

— Должен быть предел любому идиотизму. Неужели ты до сих пор не понял, что твоя «милостивая госпожа» пыталась расплющить нас о скалу вместе со своей лодкой?

Он указал на иллюминатор, за которым виднелся темный склон.

Фломель ответил ему откровенно злобным и недоверчивым взглядом.

— Глупости. Если бы ты не вмешивался в управление, мы до сих пор следовали бы к месту назначения на удобном и безопасном корабле. Ты меня недооцениваешь, если надеешься, что я поверю хоть одному твоему лживому слову. Можешь не беспокоиться, я слишком осторожен, чтобы недооценивать тебя. Но в одном ты все же прав — если бы я не вмешивался, ты бы до сих пор сидел в грузовом трюме. И это стало бы для всех наилучшим выходом, — устало сказал Руиз.

— Кстати о грузовом трюме, как насчет Кроэля? — хриплым голосом спросил Дольмаэро, прервав непродолжительное молчание.

Агент пожал плечами:

— Мне очень жаль, но Кроэль погиб. Остальные, казалось, не поняли его.

— Как ты об этом узнал? — изумленно спросил Мольнех.

Руиз поднялся на ноги.

— Я убил его. И только потому мы все остались живы.

К счастью, аварийный шлюз уцелел, и мужчины смогли вручную приоткрыть его. Беглецы поспешили выбраться наружу, но Руиз и Дольмаэро задержались у обезглавленного тела Кроэля, глядя на небольшую рваную дыру в переборке машинного отделения. Старшина пристально взглянул на спутника.

— Как ты додумался до этого?

— Не знаю. Внезапно осенило, простое везение. По крайней мере, для нас. Хотя, и не сделай я этого, Кроэль все равно бы погиб, но уже вместе с остальными. Ну-ка, помоги мне с этими пакетами. Запасов должно было хватить еще на сутки, но теперь, когда нас стало меньше, можно продержаться несколько дней.

Дольмаэро повесил сумки с полевым рационом на свое широкое плечо.

— Кроэлю все равно оставалось жить недолго. Душа уже покинула его тело. — Он пожал плечами и отвернулся. — Не обижайся, пожалуйста, но ты очень странный человек, Руиз Ав. Ты убиваешь врагов так же легко, как другие давят клопов, а потом сожалеешь о смерти Кроэля, который ничего для тебя не значил. Интересно, кстати, надолго ли хватит твоего поразительного везения?

— Только бы смыться с Суука. Большего я у своего везения не прошу.

Руиз осмотрел маленькую группу уцелевших. Все, кроме Низы, выглядели растерянными и несчастными. То, что на сурового агента в последнее время столь сильно действовали чары девушки, стало причиной многих его проблем… Но в подобной ситуации были и свои приятные стороны. Он снова залюбовался ее бархатистой кожей, огромными темными глазами, длинными черными кудрями — густыми, мягкими, — отсвечивавшими медью, — ее грациозным телом и длинными ногами. К тому же Низа обладала острым умом и поразительно сильным характером.

Руиз улыбнулся девушке. Она ответила таким нежным взглядом, что Фломель не удержался от возмущенного фырканья.

Невольный предводитель перевел взгляд на иллюзиониста. Это был худощавый человек средних лет, с чересчур жесткими глазами и раздражающе напыщенными манерами. На бритом черепе выделялись татуировки старшего фокусника. Фломель, такой же раб Кореаны, как и все прочие, категорически отказывался признавать свое зависимое положение. Его еще предстояло убедить в том, что леди собиралась продать труппу тому, кто больше заплатит.

Руиз считал, что даже сейчас этот человек представляет немалую угрозу для их крохотного отряда. Разумнее всего было просто прикончить опасного спутника. Руиз покачал головой. Что же с ним случилось, почему он не может теперь решить возникшую проблему таким простым способом?

Мольнех с любопытством оглядывался вокруг. На голове его тоже были татуировки фокусника, он помогал Фломелю в постановках иллюзионных представлений с жертвенными фениксами, благодаря которым труппы с Фараона так ценились на пангалактическом невольничьем рынке. Мольнех казался неправдоподобно тощим и неуклюжим, но Руиз восхищался редкостной выносливостью этого человека, его оптимизмом и легкостью, с которой тот воспринял перемену своей судьбы. Подобная гибкость выгодно отличала его от слабого на голову Кроэля, потерявшего рассудок из-за свалившихся на него испытаний.