Роберт Хайнлайн - Гражданин Галактики

— Пат, я хочу, чтобы ты перестал повторять эту несусветную чушь. Загипнотизированный или нет, но я не так уж туп, чтобы не заметить того, что произошло. Меня никуда не увозили; надо думать, они вкатили твое кресло так осторожно, что ты даже не проснулся. А в комнате, где мы находились, было темным-темно и ни единого лучика света.

Пат ответил не сразу, что было на него не похоже. Наконец он сказал:

— Том, ты уверен, что так и было?

— Уверен, что я уверен.

Он вздохнул:

— Неохота говорить такое, так как я знаю наперед твой ответ. Что надо делать, если ни одна из твоих гипотез не подходит?

— Э? Это что, загадка? Отбросить их прочь и попробовать новую гипотезу. Это ж основа методологии, причем для первоклашек.

— О’кей. Тогда попробуй-ка эту, не подойдет ли она по размеру, а на фасон не обращай внимания. Том, мой друг, крепись! Мы с тобой читаем мысли .

Я попробовал сказанное на вкус, и он мне не понравился.

— Пат, только потому, что ты не можешь ничего объяснить, нет смысла болтать, как толстая старуха, которая тащится к хиромантам. Признаю, у нас в голове каша, то ли от гипноза, то ли от наркотиков. Но не могли же мы читать в умах друг друга — ведь в этом случае мы бы уже делали это давным-давно. И наверняка заметили бы.

— Не обязательно. В твоем мозгу вообще мало что происходит, так что мне и замечать-то нечего.

— Но логика говорит…

— Скажи, а каков натуральный логарифм двух?

— Ноль, запятая, шесть, девять, три, один: ты так сказал, хотя я никогда не пользуюсь четырехзначными таблицами. А при чем тут логарифм?

— Я воспользовался четырехзначной таблицей потому, что Мейбл сама дала мне эти цифры. Ты помнишь, что она сказала, перед тем как я начал разговаривать с тобой по-тихому?

— А? Кто сказал?

— Мейбл. Доктор Мейбл Лихтенштейн. Так помнишь, что она сказала?

— Никто ничего не говорил.

— Том, мой маразматический симбиот, она сказала мне, что надо делать, то есть прочесть эти цифры тебе. Она сказала это своим чистым, сильным сопрано. Ты ее не слышал?

— Нет.

— Значит, тебя не было в этой комнате. Ты находился за пределами слышимости, хотя я и готов побожиться, что они положили тебя совсем рядом со мной. Понимаешь? Я знал , что ты рядом. А тебя, оказывается, не было. Значит, это телепатия.

Мысли мои изменились. Я вовсе не чувствовал себя телепатом. И вообще ощущал только голод.

— Солидарен с тобой по обоим пунктам, — согласился Пат. — Так что давай выйдем на станции Беркли и возьмем по сандвичу.

Вслед за ним я сошел с движущейся полосы, чувствуя себя уже не столько голодным, сколько полностью обалдевшим. Дело в том, что Пат ответил на слова, которых я и не думал произносить.

Хотя я и получил распоряжение не жалеть времени и писать со всеми подробностями, выполнить его практически невозможно. Вот уже несколько дней, как я ничего не добавил к своему повествованию, но если бы даже у меня не было другой работы, я все равно не смог бы изложить все, так как, чтобы подробно описать события того дня, потребуется как минимум столько же времени. И чем усерднее будешь стараться, тем больше будешь отставать. Поэтому я не стану особо напрягаться и остановлюсь лишь на главных, наиболее важных моментах.

К тому же об основных целях проекта «Lebensraum» наверняка знают все.

Ни па, ни ма о первом дне мы ничего рассказывать не стали. Родителей не следует огорошивать событиями такого рода; они сразу взбрыкивают и кидаются выдумывать всяческие запреты. Мы просто сказали, что тесты будут продолжаться еще один день и что пока нас никто с их результатами не знакомил.

Доктор Арно, казалось, нисколько не удивилась, когда мы сказали ей, что знаем, каков расклад, и даже когда я выложил то, что мы считали, будто жульничаем, а все оказалось совсем не так. Она только кивнула и промолвила, что им было необходимо создать у нас впечатление обыденности происходящего, даже если обеим сторонам и придется слегка покривить душой.

— Я обладала определенным преимуществом — в моем распоряжении были детальные характеристики ваших личностей, составленные на основе проведенных тестов, чем я и руководствовалась, — добавила она. — В психологии нередко возникает нужда идти кружным путем, чтобы установить истину. Сегодня мы будем с вами действовать более открыто, — продолжала она, — мы устроим вас так, чтоб вы не видели друг друга, но в то же время находились в пределах хорошей слышимости. Я же собираюсь поместить между вами звукоизолирующий экран, который будет включаться и отключаться через неизвестные вам интервалы.

Да, на второй день все у нас шло со скрипом. Естественно, мы напрягались, и, естественно, у нас ничего не получалось. Однако доктор Арно не проявила ни малейших признаков тревоги, точно так же, как и доктор Лихтенштейн — «доктор Мейбл» Пата. Она предпочитала, чтоб к ней так и обращались — доктор Мейбл; она была низенькая, толстенькая, моложе доктора Арно и славненькая, насколько может быть славной женщина, внешне похожая на диванную подушку. Только потом мы узнали, что она босс этой исследовательской группы и ее хорошо знают в научном мире. «Смешливая толстушка» — такова была ее роль, которую она играла, чтобы успокоить простых смертных, в данном случае меня с Патом. Полагаю, это доказывает, что не следует обращать внимания на красоту упаковки, а лучше повнимательнее вчитываться в то, что напечатано на ней петитом.

Так что она хихикала, доктор Арно демонстрировала серьезность, мы же никак не могли понять, читаем мы мысли друг друга или нет. Я слышал шепот Пата — нам сказали, что мы можем шептаться хоть до посинения, — а он слышал мой, но иногда эти звуки как бы «бледнели». Я был уверен, что у нас ничего не получается — я имею в виду телепатию, так как все шло как обычно, совсем как в школе, когда мы с Патом обменивались подсказками на уроках, и нас никто не мог на этом застукать.

Наконец доктор Мейбл хихикнула особенно застенчиво и сказала:

— Думаю, на сегодня хватит. Как вы полагаете, доктор?

Доктор Арно согласилась, а мы с Патом вскочили как ошпаренные и поглядели друг на друга. Я буркнул:

— Кажется, то, что было вчера, оказалось случайностью. Думается, вы в нас разочаровались.

Доктор Мейбл подскочила, как кошечка, увидевшая нечто непонятное. Доктор же Арно ответила совершенно спокойно:

— Не знаю, чего ожидал ты, Том, но в последний час вы с братом были намертво звукоизолированы друг от друга, пока проходили тесты.

— Но я же слышал его!

— Конечно, слышал. Но не ушами. Мы вели запись по обе стороны звукового экрана. Если хотите, мы проиграем вам часть этой записи.