Евгений Прошкин - Твоя половина мира

— Я в курсе, — спокойно ответил Тиль.

На экране вращалось динамическое фото — не его, чужое, но некоторое сходство все-таки было: профиль, фас, профиль, затылок и снова профиль. Мимика и различные варианты грима — с усами, с бородой, в париках, бритый наголо... какие-то и вовсе нелепые сочетания.

— ...Уже располагаем портретом убийцы, — сказали за кадром. — Это давно разыскиваемый, крайне опасный преступник. Имеет десятки удостоверений, как фальшивых, так и подлинных. При обнаружении просьба немедленно...

Тиль вздохнул и выключил монитор.

— Ты меня убьешь?.. — тихо спросил пилот.

— Доставишь в Брянск и свободен.

— Не... не доставлю... — Пилот анемично дернул головой, вроде как кивнул.

Прямо по курсу, покачивая короткими плоскостями, завис полицейский перехватчик. Отбойным молотком прогрохотала предупредительная очередь.

— Борт тринадцать ноль семь, на посадку! — пролаяли в мегафон.

Из брюха вертолета выпал ярко-желтый конус. Он чиркнул по ближней крыше, зацепил спешно взлетающее такси и остановился на пустой платформе. Вокруг разбегались бойцы какого-то спецподразделения. Тиль повидал их много — “Альфа”, “Алеф”, “Азъ”, они все были разными, но одинаково стремились лишить его свободы.

— Тринадцать ноль семь, немедленно сесть!

— Я сяду, — обреченно произнес пилот. — Мы от них не уйдем. Тебе бы не в такси, а...

— Да, — сказал Тиль. — Это была ошибка. Потом прикусил губу, посмотрел на часы — уже три, надо же!.. — и медленно убрал пистолет.

Девушка в кровати опять улыбнулась и что-то пробормотала. Тревожный сон. Все из-за сирены.

Тиль сбросил куртку и подошел к окну. Дом напротив был освещен прожекторами, далеко внизу, на глянцевой мостовой, сверкали маячки “Скорой”. Двое альпинистов придерживали на карнизе очумевшего от страха самоубийцу, а с крыши уже спускали спасательную люльку, напоминавшую не то кресло с трусами, не то подгузник со спинкой. У подъезда бестолково расхаживали пожарные — телескопическая лестница не понадобилась.

Над кварталом барражировали, добавляя шума, два патрульных вертолета.

“Перестраховались, — отметил Тиль, — перехватчик запросили. Нас бы и патруль посадил. Значит, шансов у меня не было. С самого начала. Никаких”.

Девушка перевернулась на бок и кого-то пихнула во сне ногой. Ирина. А сказала, что зовут Аленой... Обычные фокусы. Ищут партнера на ночь, ведут себя как волчицы и при этом прячутся за хрупкую условность чужого имени.

Ирина... Ирина Кравец, так ее назвали в новостях. Вернее — назвали бы, если бы Тиль выстрелил. Впрочем, он давно перестал видеть разницу — “было”, “будет” и “может быть” смешались для него в одно непрерывное “есть”.

Три часа ночи... Он почти и не спал, не для того эта Алена-Ирина шлялась вчера по барам, чтобы просто предоставить ночлег одинокому, загнанному в угол мужику.

Раздевшись, Тиль прилег и забрал себе часть одеяла. Потом свесился, нашарил в куртке пистолет и положил его под подушку. Три часа. Кошмар. Во сколько она угомонилась?.. Где-то в половине второго... Эх-х-х... с..

Еще не было пяти — на улице только светало, — когда Тилю в лицо ударил свет. Одновременно два фонаря; тик-так, слева и справа, заранее уведомляя, что, мол, нас тут много, дергаться не надо, руки на затылок и все такое...

— Руки на затылок! — скомандовал невидимый из-за фонаря голос. — И не дергайся!.. Тиль Хаген? — спросил он после того, как на больших пальцах Тиля замкнули два кольца. — Хаген, ты арестован. У меня ордер Европейского Трибунала.

— У кого это “у тебя”?

— Лейтенант полиции Шевцов.

— Это другое дело. Сначала нужно представиться, потом сказать про ордер, потом объявить, что я арестован, а уж потом — кандалы. И еще мои права, — напомнил Тиль.

— В постановлении написано, что ты предельно опасен. Не вынуждай меня толковать это по-своему.

— Живым или мертвым, да? Знаю, знаю. Славянское Содружество, зона произвола.

Лейтенант промолчал.

— Но за живого тебе обещано больше, — угадал Тиль. — Кроме премии, еще и ромбик на погоны.

— У нас не ромбики, у нас звезды. Собирайся, Хаген. Один из фонарей отвернул в сторону и погас. Через секунду вспыхнули стенные плафоны. Кроме лейтенанта, в комнате оказалось еще шесть человек: матовые шлемы, тонированные забрала, выпуклые сегменты брони по всему телу, в руках — короткие автоматы.

Ирина, уже одетая, стояла за порогом. Натягивая штаны, Тиль внимательно посмотрел ей в глаза. Девушка выдержала его взгляд, даже усмехнулась. Искательница приключений, совместила приятное с полезным. Теперь ей будет о чем рассказать подругам, таким же сытым, холеным самкам. Возможно, даст интервью паре-тройке частных каналов. Героиня... С ней будут носиться целую неделю. Потом про нее забудут. И ей снова станет невыносимо скучно, и она снова попрется на окраину за острыми ощущениями. Пока однажды не получит их в максимальном объеме: четырнадцать колотых ран — девять в спину и пять в лицо.

— Не ходи туда больше, — сказал Тиль. Лейтенант приподнял подушку и, обрадовавшись пистолету, уложил его в контейнер.

— Понятые у вас, вероятно, под кроватью, — процедил Тиль.

В ответ он ждал окрика, но не удара по затылку — во всяком случае, не при свидетелях. Затем вспомнил, что он находится в Славянском Содружестве, и, уже валясь на колени, выдавил:

— Ошибка...

И прикусил губу, и посмотрел на часы, и спрятал пистолет в куртку.

Ирина во сне почесывала нос и что-то ворковала про конспекты. Студентка?.. Тогда откуда эта квартира? Наверное, чья-то дочка. Сама не заработала ни цента, но потратила уже столько, что хватило бы на целый госпиталь в Африке... Тиль не был борцом за справедливость. Последнее время он боролся лишь за свою жизнь, но так уж складывалось, что нищим он был безразличен. Нищие занимались только собой. А эта... чего ей не хватало?

Тиль тихонько сел рядом. В начале пятого Ирина Кравец сдаст его полиции. И сейчас она, конечно, не спит.

Девушка, почувствовав его внимание, моргнула закрытыми глазами.

— Я ведь тебе ничего не сделал.

— О чем ты?.. — Ирина перестала притворяться, но только наполовину. Она думала, что если группа захвата еще не вломилась в квартиру, то ничего и не произошло. Возможно, в полицию она не обращалась — пока. Но если бы она знала, почему разыскивают Тиля, то не рискнула бы ему врать. Это было глупо.

Однако ничего такого Ирина не знала — в новостях правду о нем не говорили.

Убрав руки с красивой шеи, Тиль накрыл ей лицо одеялом и посмотрел в окно. Люльку со спасенным самоубийцей медленно тянули вверх.

По-прежнему не включая свет, он достал из кармана трубку персонального терминала и вызвал первое попавшееся транспортное агентство.