Александр Рыжов - Земля Тре

- Если б не ты, если б кто другой - ни полушки бы на эту затею не дал. Риск великий. Но тебе - верю. Ты крепкий, смышлен не по годам, авось повезет.

После обеда Глеб с Пяйвием, не тратя времени, отправились на пристань смотреть Евпатиевы ушкуи. По дороге Глеб завернул в корчму, где, знал, собирались за чашей ушкуйники. Но в корчме было малолюдно и тихо.

- Лодья иноземная пришла, - пояснил хозяин. - Все на разгрузке.

И правда - у пристани, развернувшись к городу широкой резной кормой, стоял большой корабль. По скрипучим мосткам, соединявшим судно с берегом, текли вереницы дюжих мужиков, нагруженных мешками и бочонками. Сойдя на пристань, они укладывали ношу в стоявшие рядком телеги и возвращались обратно.

Глеб дождался конца разгрузки и поймал за рукав одного из работников рослого мужика в пестрой рубахе, который таскал бочонки с вином почти не напрягаясь, словно они были порожние.

- На ушкуях ходил?

- Почему "ходил"? Хожу. - Голос у мужика оказался неожиданно красивым: чистым и певучим.

- Пойдем потолкуем.

Глеб завел его в корчму (Пяйвий не отставая семенил следом), спросил вина. Выпили по чарке, посидели в молчании.

- Еще?

- Не тянет, - сказал мужик так просто и искренно, что Глеб даже не подумал усомниться. - Я к молоку привычен, оно вкуснее.

- Как твое имя?

- Родители Ильей назвали. А здесь, в Новгороде, Ростовцем кличут.

- Ты из Ростова?

- Оттуда.

Глеб заказал еще вина - себе - и спросил без обиняков:

- В поход пойдешь?

- Пойду, - ответил мужик без раздумий. - Тем и кормлюсь.

- А семья у тебя есть?

- Не обзавелся пока. Время терпит.

В корчму, тяжело опираясь на сучковатую клюку, вошел старик с длинными, свисавшими почти до плеч, и белыми, словно гусиное перо, волосами. Пошарил подслеповатыми глазами по углам и присел на лавку рядом с Ильей. Прошамкал громко:

- Люди добрые, не поскупитесь, поднесите чарочку! Глеб отдал ему свою, еще не тронутую. Старик пробормотал долгую и невнятную благодарность, потом отставил клюку и, взяв чарку, как голубя, в обе ладони, стал пить, причмокивая и растягивая удовольствие.

- Куда поход-то? - осведомился Илья.

- В ЗЕМЛЮ ТРЕ.

Старик вдруг поперхнулся и стал кашлять - надрывно и страшно, дергаясь всем телом, как в приступе падучей. Чарка вывалилась из рук и громыхнула об стол, расплескав недопитое вино.

- Экий ты... - Илья легонько похлопал деда по спине, отчего тот едва не ткнулся носом в столешницу.

Пяйвий смотрел на старика с испугом, Глеб с жалостью. Наконец, кашель утих, и старик, вытирая рукавом пузырившуюся на губах слюну, проговорил:

- Повтори... про землю...

- Про землю? - удивился Глеб.

- Ты сказал... Тре?

- Да...

-Я знаю... Я слышал...

- Что ты слышал? - Глеб впился в него взглядом, полным нескрываемого интереса, но старик не спешил, вздыхал и косил глазами вниз, на стол, где в зеленой луже лежала опрокинутая чарка.

Глеб позвал служку и заказал еще вина. Дед заметно ободрился, глаза, круглые и с желтизной, как у кошки, заблестели, а обрамлявшие их густые ресницы мелко затряслись.

- Говори же!

- Ты едешь в землю Тре? - начал старик почти шепотом. - А ты знаешь, какая это земля?

- Нет, - честно признался Глеб. - Один человек сказывал, что богатая и обильная...

- Обильная... нечистью! - Голос старика стал похож на шипение змеи. Слушай меня: я знаю... я скажу... Там, в земле этой, живут виццы...

- Виццы? Кто такие?

- Похожи на человеков - только в два твоих роста и с песьими головами! А еще - тойды... которые на одной ноге... и алоны - с одним глазом во лбу! Зато бабы у них - красивее не бывает.

- Это по мне, - усмехнулся Илья.

- Дур-рак! - сказал дед и одним махом опрокинул в себя принесенную служкой чарку. - Они людей жрут, понял? И круглый год ходят брюхатые, хотя с мужиками не знаются.

- Это как же?

- А так! Есть там вода особая. Если бабе ее испить - враз понесет.

- Что-то ты загибаешь, - сказал Глеб с сомнением.

- Дур-рак! - повторил дед уже ему и заговорил, торопясь и брызгая слюной: - Я знаю, мне верь! Земля та - нечистая. Там холод, мрак, там зло - и никому туда дороги нет. Ни-ко-му!

Илья поднялся с лавки, кивнул Глебу на выход. Глеб положил на стол деньги, сказал Пяйвию:

- Идем. - И все трое вышли из корчмы, оставив старика одного за столом.

- Это Анисим, помешанный, - сказал Илья, когда отошли от корчмы саженей на десять. - Ему бы только выпить, он тебе таких баек наплетет...

- Думаешь, врет?

- Я не верю. А ты?

Глеб промолчал, чувствуя, как неприятный холодок опять забегал по спине. Земля Тре - что она? какая она? Никто ее не видел, никто о ней ничего не знает. Разве что Пяйвий - но он молчит, молчит как рыба, слова не вытянешь.

- Когда отходим? - спросил Илья.

- Ты согласен? - Глеб остановился. - А если...

- Я нечистой силы не боюсь. Мне все одно, куда плыть, лишь бы платили исправно.

- Не поскуплюсь, - пообещал Глеб.

- Верю. Когда отход?

Глеб переглянулся с Пяйвием, тот смотрел умоляюще.

- Чем скорее, тем лучше. Нет ли у тебя ребят на примете?

- Найдутся. Сколько ушкуев?

- Два.

- Как пойдем?

- Как? По Волхову на Ладогу, потом Свирь, потом Водла. Волоком до Кенозера, и вниз по Онеге - к Студеному морю.

- Знаю, ходил, - кивнул Илья. -До моря, правда, не добирался, но до Емецкого волока - доводилось. А потом?

- Потом через Железные Ворота - на север. А дальше... Дальше видно будет.

Пошли втроем на пристань, осмотрели ушкуи, о которых говорил Евпатий. Илья забрался на один, потом на второй, долго ходил от кормы к носу и обратно, трогал мачты, щупал заскорузлыми пальцами ткань парусов, пробовал на прочность снасти. Остался доволен:

- Ладные лодчонки! На таких и по Студеному походить можно.

На том и расстались, условившись встретиться на другой день утром. Илья пошел домой, на Плотницкий конец, а Глеб с Пяйвием вернулись на Торговую сторону. Там Глеб купил новый кафтан, штаны и сапоги и тут же, в лавке, заставил Пяйвия переодеться.

- Перед людьми неловко - в рванье ходишь. Тот пробовал сопротивляться, но Глеб не церемонясь стащил с него старые лохмотья, помог облачиться в обнову и, отойдя на два шага, нашел, что перед ним стоит очень даже симпатичный парень.

- Ну вот, на человека стал похож!

Пяйвий зарделся, принялся суетливо обдергивать полы кафтана, но Глеб не стал ждать и потащил его дальше - в лавку ювелиров и оружейников.

Когда вошли, Пяйвий раскрыл рот от изумления, увидев на прилавках великолепные чеканные чаши, покрытые зернью кубки и братины, серебряные пластины, украшенные яркой перегородчатой эмалью...

- Вон туда смотри! - шепнул Глеб, указывая на стены, где висели тяжелые щиты, мечи в дорогих ножнах, кольчуги, копья, булавы, боевые топоры с длинными рукоятками. Но Пяйвия это не прельщало, он не мог оторвать взгляда от прилавков. Глеб уже подумывал, не купить ли ему в подарок какую-нибудь безделицу, как вдруг из-за спин двух почтенных купцов, только что вошедших в лавку, выскочил оборванец с лысой как колено головой, схватил золотую чашу и через полуоткрытую дверь угрем выскользнул наружу.