Арнольд Негго - Остров великанов

- Лае-лаес... - наконец судорожно произнес он, пытаясь выговорить какое-то неимоверно трудное для себя слово и всем своим видом давая понять, что страшно рад встрече с пограничниками, особенно с одним из них, своим давнишним знакомым, - старшиной Басовым.

Включив фонарь, Басов с тревогой наблюдал за стариком.

- Лае... лаес... - снова жалобно замычал Иогансон, показывая рукой то за речку - на хутор Мельтси, то в сторону моря.

- Мис юхтус?[5] - довольно недружелюбно накинулся на него на родном языке Грэн.

- Погоди шуметь, - хмуро остановил Басов, - переведи, что сказал старик.

- Ничего не понял, товарищ старшина! - в сердцах ответил Грэн. Доставим на заставу, там разберутся.

Иогансон догадался, о чем сказал младший наряда. Обращаясь теперь только к Басову, он с жаром о чем-то забормотал, убеждая красноречивыми жестами, что всем им необходимо как можно скорее идти на хутор Мельтси.

- Лаегас... - вдруг отчетливо выдохнул он и, видимо, очень довольный тем, что ему наконец удалось произнести это слово, успокоился.

- Переведи! - кивнул Басов.

- Говорит о какой-то шкатулке, что ли... - в полном недоумении отозвался Грэн.

Иогансон утвердительно затряс головой. Жестом предложив пограничникам следовать за собой, он торопливо ушел в темноту.

- Пройдем на хутор, проверим, - после минутного раздумья проговорил Басов.

- По-моему, твой приятель прекрасно понимает по-русски, - заметил Грэн.

- Знаю, - услышал он спокойный ответ.

Грэн пожал плечами.

На заставе немногим было известно о странном знакомстве лучшего в отряде следопыта старшины Басова с кивираннаским Колдуном. Басов нередко заглядывал к нему в гости и даже имел с ним какие-то дела. Осенью, когда Иогансон заболел, начальник заставы капитан Тенин разрешил старшине лично присматривать за больным рыбаком. Все это было для Грэна тем более удивительным, что замкнутый, редко когда говоривший больше пяти слов кряду, старшина не знал эстонского языка, а Иогансон после болезни и почти вовсе потерял речь. Грэн имел все основания не доверять старику. От знакомых тормикюласких рыбаков он и прежде слышал, что Колдун подозревался в сообщничестве со Страшным Куртом. Дружбу с пограничниками Иогансон мог завести и по заданию Курта. Или же вероломный старик, преследуя какие-то цели, работал на две стороны. Именно об этом младший наряда и сказал сейчас Басову.

Старшина выслушал Грэна довольно равнодушно.

Строго соблюдая предосторожности, пограничники шли по следу Иогансона на хутор Мельтси.

За мостом рос дикий орешник. На фоне непроглядной холодной мглы, как на черном мраморе, резко выделялись тонкие, ломкие снежные линии веток, густой паутиной опутавшие берег речки. Кустарник тянулся вдоль реки к морю, гулкое неспокойствие которого ощущалось даже здесь.

Убедившись, что старик ушел по тропинке, наряд свернул в гущу орешника. Здесь был известный одним пограничникам краткий путь к заброшенному хутору.

Приказав Грэну соблюдать интервал, Басов ушел вперед.

Спокойствие старшины было внешним. Встреча с Иогансоном крайне обеспокоила его. Каким образом старый рыбак оказался на хуторе Мельтси? Что это за шкатулка, о которой он пытался сказать? Последние месяцы Иогансон был болен, и старшина, изредка навещавший его в Кивиранна, никак не мог предположить, что старый рыбак, бывший связной Курта, перешедший на сторону пограничников, сможет быть полезным. Скорее всего, Иогансон оказался случайным свидетелем каких-то событий на хуторе Мельтси.

Внимательно вслушиваясь, в окружающую тишину, Басов спешил выбраться из зарослей орешника. Легкий шум ветра скрадывал шорох лыж.

Неожиданно где-то далеко впереди захлопали винтовочные выстрелы. Старшина прислушался. Выстрелы продолжались. И вдруг, совсем рядом, со стороны тропинки, по которой шел Иогансон, раздался сдавленный жалобный выкрик и приглушенное проклятье.

Сделав стремительный рывок, Басов выбрался из зарослей на край пустынной, безжизненной поляны.

Справа, на опушке сосняка, мрачнели кривые контуры безмолвного хутора Мельтси, слева открывалась далекая панорама соседней рыбачьей деревни Кивиранна.

Басов не поверил своим глазам: на краю деревни полыхало здание сельсовета! В ясном морозном воздухе хорошо был виден озаренный пламенем скалистый, вдающийся в море берег, горящий дом, снующие возле него черные фигурки людей. Доносившиеся оттуда частые винтовочные выстрелы смолкли так же внезапно, как и начались.

Подоспел Грэн.

- Затащил в ловушку, старый пес! - вне себя от ярости захрипел он. - Пока мы с ним возились, бандиты напали на Кивиранна!

С карабином наперевес Грэн рванулся к хутору.

- Не сметь! - остановил Басов.

Приказав ефрейтору наблюдать за хутором, Басов ринулся к тропинке.

Труп Колдуна лежал на снегу у самого выхода из зарослей. На груди старика белела пригвожденная финкой бумага с печатью Курта.

Сзади, в кустах, чуть слышно затрещали ветки. Старшина ничком бросился на снег. В тот же миг над его головой пропела автоматная очередь, за ней другая, третья...

Высоко в ночном небе рассыпалась тысячами брызг сигнальная ракета, пущенная Грэном.

Тревога!

В широких щелях капитанской каюты тоненько плакал ветер. Свернувшийся от холода калачиком, Ильмар лежал на сене рядом с Арно, печально глядя в темноту. Он думал о человеке в синей зюйдвестке, встреча с которым, по мнению Арно, едва не стоила им жизни.

Мальчики порядком натерпелись страха, пока бандит чиркал спичками, пытаясь узнать, есть ли кто-нибудь в церкви. К счастью для них, поиски продолжались недолго. В дверь кто-то громко постучал, и человек в синей зюйдвестке, живо откликнувшись, поспешил убраться из церкви прочь.

Незадачливые следопыты очутились в мышеловке. Все усилия открыть дверь ни к чему не привели - церковь запиралась на ключ. Битых пять или шесть часов сидели они в ней, дрожа от холода и от мысли, что человек в синей зюйдвестке скоро вернется и их обнаружит. Мало что поняв из подслушанного разговора, ребята были убеждены, что он вернется в церковь дать условный сигнал в колокол. Ведь после этого сигнала бандиты должны были что-то предпринять со своей железной шкатулкой. Но мальчики ошиблись: человек в синей зюйдвестке, в котором, узнав его имя, они заподозрили рыбака с хутора Мельтси Густава Сурнасте, в церковь не вернулся.

Вконец продрогшие, измученные, чувствуя, что совсем погибают от холода, ребята подняли отчаянный стук в дверь. На шум прибежал кто-то из церковных служащих. Это был кистер. После долгих расспросов обалдевший от изумления старик выпустил друзей на свободу. А уже через час, натопив печь докрасна, Арно спал в капитанской каюте как убитый, оставив Ильмара наедине с черными думами.