Александр Щеголев - Инъекция страха

— У тебя неприятности, Саша?

Звук собственного голоса показался ему глухим, незнакомым.

Александр поднялся с табурета, шумно вздохнув, а в глазах его была… Нет, Андрей не смотрел ему в глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты меня в чем-то подозреваешь, да?

Гость выдержал паузу, решая в уме некую задачку. Затем решительно подвинул табурет и уселся напротив собеседника.

— Сними очки, — последовала команда.

Когда снимаешь очки, беспомощность возрастает до максимальной точки. Этого ли добивался Саша или просто хотел видеть зрачки жертвы? Но, как ни странно, ощущение доведенной до абсолюта беспомощности успокоило Андрея. «Да кому я нужен! — понял он, наконец. — Полное ничтожество, вытереть об меня ноги, переступить и идти дальше, не оглядываясь…» И никакого вам унижения! О каком унижении речь? Каждой эмоции — свое время и свое место…

Он рефлекторно щурился, стараясь сделать изображение более резким. Саша повернул его голову — так, чтобы свет от лампы падал в слепые, близорукие глаза.

— Ты обо мне кому-нибудь что-нибудь говорил?

— Кому?

— Кому угодно, Андрюха. Только не делай вид, что напрягаешь память.

— Да ничего я не делаю! Я, вообще, что о тебе знаю? Ну, неприятности у тебя какие-то, так ведь ты всю жизнь про неприятности твердишь, но хрен что рассказываешь!

Саша издал горлом звук — то ли смешок, то ли всхлип. А может, просто офицерская отрыжка помешала допросу.

— Неприятности… — с отвращением передразнил он. — Ладно, замнем. А про что-нибудь другое, ну там, про Верку, например?

— Про Верку? Я твою Верку всего раз видел!

— С кем-нибудь из класса встречаешься?

— С Серегой, с Витькой Кривулиным. Только не встречаюсь, а созваниваемся иногда. С тобой встречаюсь чаще всего.

— А на улице с кем-нибудь, случайно?

— Я по улицам мало хожу, на работу и обратно. Болею.

— Хвастался, что есть знакомый «оттуда»?

— Кому?

— На работе, соседям, родственникам, бабам.

— Я не помню. В семье о тебе, естественно, все знают, и мать, и жена… А чем тут, кстати, хвастаться?

— Л-ладно, — сквозь зубы подытожил Саша. — Можешь надеть очки.

Андрей торопливо воспользовался любезным разрешением и сквозь захватанные стекла посмотрел на одноклассника. Тот дружески стукнул его в плечо — вялым, расслабленным кулаком:

— Живи пока, — и усмехнулся. Искренне усмехнулся! Допрос закончился, причем, судя по всему, в пользу подозреваемого.

Саша ненадолго отвлекся, обратил внимание на работающее видео. Он шагнул туда-обратно, чтобы по-хозяйски обесточить плеер с телевизором, после чего сказал:

— Спасибо, Андрюха, доставил другу радость.

Вроде бы тоже искренне, хоть и с нелепым пафосом.

Оставшись без яркого пятна, отнимавшего часть мужского внимания, а также без источника посторонних звуков, кухня как-то сразу поблекла, притихла, окружила собеседников атмосферой особой доверительности, какая бывает только ночью.

— Уходишь?

— Да.

— Может, переночуешь? — предложил хозяин, вставая вслед за гостем. — Куда ты — в два часа? — предложил и ужаснулся, вообразив, что гость согласится.

Тот молча поиграл желваками на скулах.

— Нельзя мне, Андрюха. Живи спокойно, я сам управлюсь со всем этим.

— На улице, наверное, холод собачий.

— Спасибо, ты настоящий друг…

«А ведь он тоже боится!» — неожиданно сообразил Андрей. От этой догадки почему-то вновь ослабли ноги, и голову повело в стороны, к стенам. Саша боится, значит, есть чего бояться, значит, чертов пистолет действительно может быть пущен в дело каждую секунду. Против кого?.. Андрей устоял, оперевшись рукой о стол.

— Поесть хочешь? — спросил он, как бы вспомнив. — Тут на сковородке жареная картошка осталась… — Он напряженно надеялся, что его сочувствие и забота будут замечены, зачтены.

Саша не ответил. Потому что был занят: сосредоточенно взял свое оружие в руки, сосредоточенно вытащил из кармана магазин, поставил недостающую часть на место… Андрей, обмирая, следил за этими манипуляциями. Искоса, краем глаза. Только чтобы не привлечь к себе внимание. Несколько мгновений кошмара, и пистолет исчез под серым пиджаком — исчез!

«Что, если он все-таки придуривается? — счастливо расслабился Андрей. — Не боится он, а якобы боится и развлекает публику? Хотя зачем ему придуриваться?» Нет, наоборот, он прячет страх, корчит из себя крутого, и в глазах его не скука, не привычка, а замкнутость. Его глаза повернуты внутрь — на те неведомые картинки, которые показывает ему услужливое воображение. Или все не так? Или Андрей был не прав, перенеся свой опыт страха на совершенно другого человека?

— Как супруга? — поинтересовался Саша, потягиваясь. Этакий дежурный поворот разговора, предвестник сцены прощания.

— Зоя? Нормально, в Пскове сейчас.

Одноклассник искренне удивился:

— Ее что, до сих пор нет дома?

— Чего? — тупо переспросил собеседник.

— Ну, почему до сих пор не вернулась-то?

Вот так поворот разговора, вот так смена темы! Андрей растерялся, не зная, как отвечать на нелепые вопросы. «До сих пор». При чем здесь «до сих пор»? Саша бесхитростно добавил, чтобы заполнить паузу:

— Гуляет где-то, сучка? Все они такие… — Его удивление сменилось столь же искренним сочувствием.

— Да перестань! — возмутился супруг, мгновенно забыв прочие обстоятельства сегодняшней встречи. — Она у меня не «такая», ты же ее видел. Иди ты со своими шутками!

— Да пойду, пойду… — смутился гость. — Прости, Андрюха, не мое это дело, правильно ты меня послал.

Приняв решение, он нырнул в коридорчик, свернул в прихожую, бессмысленно бормоча: «Иду, иду…», — и уже там, возле вешалки, обернувшись к семенившему сзади хозяину, возобновил разговор — громким шепотом:

— Имей в виду, я знаю про кражу.

Андрей вздрогнул, словно на колючку наскочил. Произнесенное слово было слишком острым:

— Какая к-к-к…

— Кража, кража, — подмигнул Саша. — Тс-с, только тихо. И про монету вашу знаменитую тоже знаю, отказное дело специально нашел. Помни это, если захочешь с кем-нибудь посекретничать про меня.

И пока Андрей качался, бессильно двигая губами, он снял с деревянного крючка свою широкую пуховую куртку. Он оделся, сунул руки в карманы, постоял некоторое время в нерешительности. Затем продолжил шептаться:

— Шучу, Андрюха, шучу, я тебе верю. Вообще-то, я пришел попросить кое о чем. Если со мной что-нибудь случится… — Он помолчал, наморщив лоб. — Договоримся так, если я тебе завтра не позвоню, значит, со мной, это… ну, значит, со мной — все. Понял? Ты тогда, будь другом, позвони по одному телефончику… — снова замолчал.

— Твоим родителям? — еле слышно спросил Андрей.

— Нет, не родителям и не Верке. Девушка одна есть, Марина. Я тебе, кажется, рассказывал? «Там» о ней не знают.