Борис Иванов - Законы исчезновения

Выбравшие Покой шли молча. Только уже подходя к почти слившемуся в наступающих сумерках с окружающими скалами модулю переброски, они снова начали говорить — скупо и отрывисто. Словно экономя слова перед дальней дорогой.

— Ты уверен, что действительно хочешь уйти с нами? — спросила Мэри-Энн, придержав за локоть шагавшего рядом Форреста. — Уйти в тот странный мир Покоя, который обещал нам этот старик? Тебе ведь будет не так уж плохо и в этом Мире. В Мире Молний. Действительно, стоит ли оставлять его без Целителя? Неужели тебе в самом деле нужен покой? Ведь ты человек действия... Ты умрешь со скуки, возясь с оценкой наполовину поддельных магических побрякушек... И все это ради нашей старой дружбы?

— Дружбы? Скорее ради тебя самой, Мэри...

Та, что была когда-то Дарящей Смерть, только повела головой, словно услышав нечто забористое.

— Ну раз так...

Они повернулись и зашагали к модулю-капсуле, у которой терпеливо дожидались их Рус и Эл.

И каждый из четырех, перед тем как нырнуть внутрь металлического чрева, окидывал дикий, ни на что не похожий пейзаж и тлеющие трепетным огнем молний суровые Небеса этого Мира прощальным тоскливым взглядом. Последним такой взгляд бросил Рус. Короткая цепочка решивших продолжить свой путь в мире Изменений уже истаяла вдалеке, исчезла за стенами скал. Но все-таки Руслан помахал им вслед рукой и только тогда задвинул за собой тяжелую плиту люка.

— Мы уже в безопасности, — сказала Конча. — Надо остановиться... Проводить.

Видящая След глянула на нее. И жестом руки остановила товарищей.

— Здесь, — сказала она. — В этой лощине. Там, ближе к склону можем попасть под обвал. А обваливаться здесь есть чему...

Они сбросили рюкзаки и торопливо стали искать себе место в провалах каменистого ложа равнины, укрытых за накрепко вросшими в это ложе осколками скал. Они и в самом деле напоминали искусственно вырытые окопы — эти впадинки, в которые в месяцы дождей натекала дождевая вода, а в холодную пору поверх льда набивался колючий снег.

Но сейчас это были просто выбоины в камне — достаточно глубокие, чтобы в них можно было укрыться от предстоящего катаклизма. И чтобы оттуда за катаклизмом этим можно было подсматривать.

И катаклизм не заставил себя долго ждать.

Ярчайший — словно вспышка ста тысяч молний — всплеск света затопил все пространство между склонами гор. Высветил каждую травинку и каждую мельчайшую неровность рельефа.

И тут же сменился тьмой. Словно Вселенная сделала глоток крепчайшего черного кофе. Ослепла. А потом и оглохла — от обрушившегося на каменную твердь удара взбешенной атмосферы. Словно Блуждающая силилась выместить на собственной каменной шкуре злобу на себя саму за то, что упустила в никуда, в какие-то иные Миры своих недавних пленников.

Первой осмелилась оторвать лицо от содрогающегося в пароксизмах блуждающей ударной волны камня та, кого происходящее трогало больше всех, — Кончита Фарга. И за то была награждена зрелищем, редким для Небес этого Мира.

В них — в эти Небеса — вознесся и теперь истаивал в них гигантский столб света. Весь сотканный из нитей перетекающих друг в друга цветов и оттенков. Расползающийся в небе, словно радужная пленка бензина в медленно вращающихся водах мертвой реки. Растекающийся узорами, словно пытающимися утвердить в небе карту некоего мира, так и не состоявшегося в той жизни, что протекает себе там, внизу.

Еще несколько мгновений спустя, когда уже все они смотрели в небо, призрачный узор скатился к горизонту и еще секунд десять стоял окрест сплошной стеной северного сияния. Гаснущего и истекающего в высоту.

И все закончилось.

Только раскаты грома гасли в отрогах.

— Прощай, Форрест, — сказала Конча. Совсем неслышно. — Я не вернусь. Никуда не вернусь. Останусь в стране Никогда-Никогда. И ты не вернешься...

Гаснущий гром все еще заглушал все звуки в мире.